Проходя между столиками, Клер поискала взглядом Ребекку, но той уже здесь не было: вероятно, Ребекка сошла с теплохода на недавней остановке. Однако это обстоятельство не помогло Клер расслабиться и почувствовать себя комфортно. Она не могла забыть, как они с Эдвардом целовались на палубе, пока им не помешала противная Ребекка. А если бы нам не помешали, с волнением подумала Клер, интересно, как бы далеко мы могли зайти? Клер отчетливо помнила, как таяла в объятиях Эдварда, даже не пытаясь его остановить. Скорее всего, он бы сам остановился, когда бы вдоволь насладился ее поцелуями, ведь Эдвард в отличие от нее всегда умел сохранять трезвую голову на плечах. Проще говоря, Эдвард снова одержал надо мной верх, с неудовольствием заключила Клер. Оставалось удивляться, что он до сих пор не напомнил ей о том поцелуе, ни разу не поддел ее и вообще ведет себя так, будто ничего не случилось.
Из-за всех этих мыслей Клер совершенно не ощущала вкуса еды, да и аппетит у нее внезапно пропал. Клер не хотелось больше оставаться в ресторане, она мечтала поскорее затвориться в своей комнате, укрыться от пронзительных сапфировых глаз, взгляд которых, как ей казалось, высвечивал все ее сокровенные мысли и чувства. Клер собралась с духом и решительно объявила Эдварду, что хочет домой.
– Я устала, так сильно устала, что у меня просто слипаются глаза. Извини, но сейчас у меня только одно желание: лечь в постель и поскорее заснуть.
Клер ожидала, что Эдвард станет возражать или расспрашивать, что с ней случилось, но он ничего такого не сделал. Эдвард подозвал официанта и попросил счет. Потом встал из-за стола и предложил Клер руку. Его долгое молчание, а также отсутствующий, непроницаемый взгляд подействовали на Клер удручающе. И когда они сошли с теплохода на какой-то маленькой пристани, она не удержалась и, с беспокойством заглядывая Эдварду в глаза, спросила:
– Что случилось, Эдвард, почему ты не разговариваешь со мной? Ты за что-то обиделся на меня, да?
– А по-твоему, у меня есть причины, чтобы обижаться на тебя? – спросил он вместо ответа, пристально посмотрев ей в глаза.
– По-моему, нет, – с легким вызовом произнесла Клер. – Но я, конечно, не могу знать, что творится в твоей голове.
– А в твоей голове? – насмешливо поинтересовался он. – Ты знаешь, что творится в твоей голове, дорогая моя Клер? Лично у меня сложилось впечатление, что там сейчас царит настоящий сумбур.
– Прошу тебя, Эдвард, не начинай снова, – с досадой процедила Клер. – Ведь все было так хорошо, зачем ты пытаешься все испортить?
– Извини, – неожиданно миролюбиво сказал он. – Ты абсолютно права, малышка, мне совсем не следовало… делать некоторых вещей. Постараюсь впредь не забываться.
Клер бросила на Эдварда быстрый пытливый взгляд, но по его лицу нельзя было понять, иронизирует он или же говорит серьезно. Да и какая, в сущности, разница? Главное, что Эдвард больше не собирается соблазнять ее, а что он там думает и чувствует, это только его дело, и лезть к нему в душу было бы весьма неблагоразумно с ее стороны.
– Значит, домой, да? – уточнил Эдвард, вопросительно посмотрев на Клер. – Или сначала покатаемся по городу, погуляем?
– Нет, спасибо, я в самом деле очень устала, – с признательной улыбкой ответила Клер.
– Тогда идем к стоянке такси.
Из груди Эдварда вырвался глубокий, протяжный вздох, и Клер внезапно почувствовала себя виноватой. Все-таки Эдвард возился с ней все эти дни, предпринимал столько усилий, чтобы она не скучала, чтобы ей было весело и интересно. А она, если уж судить объективно, только и делает, что в чем-то упрекает его или поступает наперекор его желаниям. Наверное, она действительно эгоистичный, взбалмошный и непоследовательный человек, который не может жить без того, чтобы не создавать своим близким проблемы.
По дороге домой молодые люди большей частью молчали. Эдвард был задумчив и погружен в себя, а Клер не решалась надоедать ему разговорами, видя, что он к ним не расположен. Лишь когда они оказались в квартире Эдварда, он нарушил тягостное молчание, спросив, каковы планы Клер на завтра.
– Планы на завтра? – удивленно переспросила она. – Но ведь завтра я возвращаюсь в Хелдман-парк, разве ты забыл?
– Нет, – ответил Эдвард, – я не забыл об этом, просто хотел узнать, не передумала ли ты.
– А почему я должна была передумать? – с еще большим удивлением спросила Клер. – Разве у меня есть какие-то причины задержаться в Лондоне?
– А по-твоему, их нет?
От мягкого, вкрадчивого и какого-то обволакивающего голоса Эдварда по спине Клер внезапно пробежал возбуждающий холодок. Ее последняя ночь в городской квартире Эдварда, где они находятся только вдвоем и где им никто не сможет помешать, если…
– По-моему, нет, – не слишком уверенно ответила Клер, избегая смотреть Эдварду в глаза.
Какое-то время он молчал, расхаживая по комнате. Наконец Клер услышала глубокий, шумный вздох, и на нее снова нахлынуло странное, необоснованное чувство вины. Как это все нелепо, с досадой подумала Клер, ведь я не сделала Эдварду ничего плохого. Или все дело в том, что мне хочется чувствовать себя виноватой перед ним? В самом деле, чувство вины может послужить веским оправданием, если я вдруг решусь…
– Ну что ж, очень жаль, – услышала она застывший, невыразительный голос Эдварда. – В таком случае, дорогая моя Клер, мне остается лишь пожелать тебе спокойной ночи и… приятной дороги, потому что завтра мы, наверное, не увидимся. Я собираюсь встать пораньше, а потом, когда приеду на комбинат, пришлю за тобой шофера… часов в одиннадцать утра. Это время тебя устроит?
– Вполне, – тихо ответила Клер, по-прежнему не решаясь посмотреть ему в глаза. Почему-то ей казалось, что, если их взгляды сейчас встретятся, у нее больше не останется сил противиться своему влечению к Эдварду, которое она с каждой секундой ощущала все острее.
– Ну что ж, тогда… – Эдвард подошел к Клер и встал напротив, пытаясь поймать ее взгляд, – тогда расходимся по своим комнатам, да?
– Да, – чуть слышно выдохнула она, – наверное, пора идти спать…
И вдруг Эдвард схватил Клер за плечи и решительно, властно притянул к себе. А затем последовал поцелуй – такой жаркий и неистовый, что Клер отозвалась на требовательный натиск Эдварда всем своим существом. Ее нервы затрепетали, словно натянутые струны, сердце гулко забилось, по всему телу пробежал озноб. То, чего она боялась и о чем втайне мечтала, становилось неизбежной реальностью… от этой мысли Клер сделалось одновременно и страшно, и радостно. Но радости конечно же было больше. Она любит этого мужчину, она хочет, чтобы он принадлежал ей, и сегодня они будут вместе! А дальше… будь что будет.
