– Я люблю тебя, Оливия. Я влюбился в тебя еще тогда, пять лет назад, только не смог признаться в этом.
– Пять лет назад?
Гил кивнул.
– Когда я застиг тебя с этим юнцом в тот вечер, я чуть не ослеп от ревности. Я убеждал себя, что разгневан твоей неразборчивостью, но это была лишь отговорка: я ревновал. Ревновал, как черт. И так и не смог забыть тебя. Ну, конечно, я встречал других женщин... Но только к тебе неизменно возвращались мои мысли. Я согласился стать исполнительным директором в «Бофоре», кстати, лишь потому, что знал: я должен увидеть тебя и навсегда разобраться в своих чувствах. Однако даже тогда я все еще не мог признаться себе, как ты мне нужна. Я понимал, что желаю тебя так, как не желал ни одну женщину на свете, но не мог назвать это любовью. Я пытался называть это по-разному, только не любовью. Но теперь отрицать больше нет сил: я люблю тебя, Оливия, безумно люблю!
– Гил, я должна тебе что-то сказать... Когда ты уезжал, я убедилась, что не беременна... Я страшно разочарована. Я вдруг поняла, как сильно хотела родить нашего ребенка.
Гил страстно привлек ее к себе и прошептал на ушко:
– Думаю, моя любовь, мы должны это поправить. Немедленно!
Оливия заглянула в его глаза и шутливо заметила:
– Но ты выглядишь таким усталым. Ты не хочешь отдохнуть? – Он молча взял ее за руку и повел к лестнице. – Миссис Макдуглас будет довольна, – пробормотала она смущенно.
– При чем тут миссис Макдуглас? – спросил Гил, внезапно остановившись.
Оливия нежно улыбнулась.
– Она считает, что дому нужны дети.
Гил страстно поцеловал ее и прошептал:
– Сейчас мне нужна ты.
Ответив ему таким же страстным поцелуем, Оливия без слов дала ему понять, как велико ее собственное желание.