— Ты меня простишь?
За что его прощать? Дорис, почти ничего не понимая, молча смотрит ему в глаза.
— Я должен был сразу тебе все объяснить. Но пока выбрался из-за стола — ты исчезла. А телефон был разряжен.
Какой телефон?..
— Дорис, это была моя сестра Кристин. Моя младшая сестренка, понимаешь?
Понимаю, сестра.
— Она нагрянула внезапно. Поссорилась со своим парнем и примчалась ко мне в Атланту. Я рассказывал ей о тебе, о том, как мы познакомились.
— Сестра Кристин…
— А ты что подумала? Ответь мне, что ты подумала?! Зачем ты стала думать такое про меня?
В самом деле — зачем?..
— Разве я давал тебе повод усомниться во мне?
— Ты не сказал мне ни слова… — Дорис запнулась.
— О чем?
— Я сомневалась не в тебе, а…
Слезы покатились по щекам горячими ручейками, смывая и унося остатки того беспросветного страха и горя, которые облепляли ее последние дни. Горячие слезы освобождения. Наверное, если их собрать в один маленький бутылек, то потом ими можно будет лечить самые страшные болезни и одной прозрачно соленой капли будет достаточно, чтобы кровавая рваная рана превратилась в едва розовый рубец.
— Любимая, что же ты плачешь?.. — Стив кусал губы, не зная, как ее утешить.
— Повтори то, что ты только что сказал, — тихо попросила она.
— Любимая…
— Еще раз. Пожалуйста!
— Так вот в чем ты сомневалась! — Стив облегченно рассмеялся. — Дорис, милая… Я люблю тебя. И я очень хочу познакомить тебя с моими родителями.
— Ох… — Мокрые щеки Дорис начали розоветь от смущения. — Подожди, дай мне немного привыкнуть. — Она вытирала лицо запястьем. — К тебе. И к тому, что ты сейчас только что сказал.
— Хочешь, я буду повторять тебе это целую ночь. А когда ты попросишь наконец пощады, мы отправимся в благословенный Кингсвилл. Извини, конечно, но они нас уже ждут.
— Это нечестно! — возмутилась Дорис, устраиваясь на груди у Стива. — А если бы я отказалась?
— А ты бы отказалась?
Дорис подняла счастливые глаза.
— Нет.
— Вот видишь. Значит, как только ты объявишь, что готова, мы поедем. Отец и мама будут рады тебя видеть, а Рой и Кристин уже просто изнемогают от любопытства.
— Хочешь сказать, что твоя сестренка тоже жаждет познакомиться? — немного смущенно поинтересовалась Дорис. Она ерзала, пытаясь прислониться к Стиву так, чтобы ремень джинсов не стягивал живот.
— Конечно. Она не успела поговорить с тобой в кафе. Ты слишком быстро бегаешь. — Стив тихонько подул ей в шею.
— Не надо. — Дорис почувствовала, как по коже побежали мурашки, и немного отодвинулась. — Не надо, Стив, иначе все это плохо кончится.
— Ты снова против? — насмешливо спросил он, заглядывая ей в глаза.
— Н-нет… Но ты не все знаешь. — Пальцы Дорис похолодели от волнения. Господи, только бы он обрадовался! — Мне, наверное, сейчас нельзя… Я не знаю… — выдохнула она и посмотрела ему в глаза. — Стив, у нас будет ребенок.
Он молчал, как будто не понимая, о чем она говорит.
— Ребенок, Стив! — звенящим от волнения голосом проговорила Дорис. — Наш с тобой!
— Подожди. — Он положил ладонь на ее пальцы. — Ты хочешь сказать, что в ту ночь мы…
— …Зачали малыша.
— Я думал, ты принимаешь таблетки. — Он отвернулся, скользя невидящим взглядом по комнате.
— Нет. У меня не было необходимости. А потом появился ты. Стив… ты не рад?
— С чего это ты взяла? — Он наконец посмотрел ей в глаза. Недоумение, тепло, свет. — Впрочем, я, пожалуй, действительно, не рад. Я счастлив.
Дорис выдохнула.
— Вот поэтому…
— Поэтому ты немедленно перестаешь волноваться и как следует высыпаешься. Как ты собираешься готовиться к свадьбе в таком состоянии? — Он встал и пошел к широкому окну, туда, где на письменном столе стоял его кейс.
— Стив… — прошелестела Дорис.
— Что? — спросил он не оборачиваясь. — Что именно ты хочешь мне сказать?
— Я…
Это было самое красивое кольцо, которое она когда-либо видела. Изысканное золотое плетение и тонкий ободок платины вокруг искристого камня. Бриллиант, казалось, появился здесь по собственной воле, пророс сквозь золотую вязь и гордо явил себя миру, прозрачный и яркий.
Стив заговорил, и его сильный глубокий голос едва заметно вибрировал от волнения.
— Я прошу тебя, Дорис Кэмпбел, стань моей женой.
Когда Лора появилась на пороге гостиной, вытирая мокрые руки о мягкое бумажное полотенце, приглашение к столу замерло на ее губах. Медленная светлая улыбка озарила ее лицо. Она тихо вышла и прикрыла за собой дверь. Как правильно она сделала, рассказав о своих тревогах этому молодому Тайлеру. У нее и в мыслях не было, что он бросит все свои дела и примчится сюда, в Джексонвилл. Впрочем, ей импонировала манера Стивена решать возникающие проблемы. Сразу после позднего звонка дочери, а точнее, после того как выяснилось, что взвинченная Дорис внезапно решила приехать к ней, к тому же приехать на машине, а ее телефон временно недоступен, Лора сочла необходимым позвонить Стивену. Она чувствовала, что Дорис сейчас очень нуждается в помощи. Несмотря на все свое недоверие к людям и к мужчинам в частности, Лора Кэмпбел обладала мудростью и понимала, что в некоторые моменты помочь женщине может только любящий мужчина. Как хорошо, что она оказалась права! Кажется, в их дом наконец-то пришло счастье.
— Дорис… Дорис! Просыпайся.
Она лежала, обхватив рукой едва заметно округлившийся живот.
— Мм?
— Так недолго и собственную свадьбу проспать. Этими словами Стива, сказанными с таким теплом, от которого каждая клеточка ее тела наполнялась жизнью, начался тот удивительный день. День, полный любви, как и все остальные дни в их долгой жизни. День, полный ожидания и чуда. Свадебный подарок Стива вызвал легкое недоумение у большинства гостей. Это была ничем не примечательная картина неизвестного художника, на которой был изображен мужчина в черном доспехе, сжимавший тонкое древко знамени. И полное собрание сочинений Роберта Бернса. Еще большее недоумение вызвала реакция невесты, которая бросилась на шею жениху так пылко, словно он подарил ей яхту.
Впрочем, была часть гостей, которая встречала любые проявления нежности и любви между женихом и невестой громким радостным свистом и одобрительными возгласами. Эти странные гости щеголяли в высоких ботинках и праздничной коже с большим количеством заклепок и цепей. Они оккупировали два последних ряда и посылали оттуда пламенные приветы священнику, невесте и слегка озадаченному, но очень счастливому жениху.
