Когда стало известно, что очаровательная миссис Ордуэй вернулась в Лондон, то уже на следующий день принесли цветы от Ричарда Петтифера, капитана Уэйнрайта и огромный букет от майора Дабни. Аннабелла с трудом отвечала на шутки и подтрунивание Розабеллы, Эмилии и Филипа по поводу ее успеха в свете. На карточках, вложенных в цветы, она искала совсем другое имя. Когда пришел лорд Монтейт, Аннабелла сослалась на слабость и попросила Эмилию принять его.
Посетитель, которого она так ждала, появился как раз в тот момент, когда уходил лорд Монтейт. Мейнард попросил Джайлса подождать в библиотеке, думая, что он пришел к Филипу, но Джайлс сказал, что хотел бы видеть мисс Келланд. С отеческой улыбкой Мейнард провел его в маленькую гостиную, где в это время находилась Аннабелла.
Джайлс не сел, а уставился на букеты цветов.
– Как вижу, вы по-прежнему пользуетесь успехом. А ваши ухажеры знают, кто вы, мисс Келланд?
– Мисс Келланд, Джайлс?
– Насколько я понял – это ваше имя. Или я опять ошибаюсь?
– Джайлс, не сердитесь на меня. Неужели после всего нами пережитого вы не станете называть меня по имени?
– Хорошо. Но прежде я должен тебя предупредить, что меня не интересуют твои извинения и раскаяние.
– Но я действительно хочу извиниться, Джайлс, и надеюсь, что вы меня простите.
– Мне будет нелегко это сделать. Сейчас же я склонен забыть о прошлом и поговорить о других вещах. Скажи, я правильно понял, что твоя сестра и Филип Уинболт собираются пожениться? Когда это произойдет?
– На Рождество, – ответила несчастная Аннабелла. – Джайлс…
– Нет, Аннабелла! Я пришел лишь для того, чтобы узнать, поправилась ли ты.
– Но это нелепо! Я дурно поступила, обманув вас, однако сделала это не намеренно! Вы хотите предать забвению то, что мы значили друг для друга, из-за моего желания помочь сестре? Вы отвергаете мои чувства?
– Твои чувства? А каковы они? Ты требуешь всего, Аннабелла, а взамен не даешь ничего!
– Чего же я потребовала? – с негодованием воскликнула она.
– Доверия. И я поверил тебе. Я даже стал тебя уважать. И отдал тебе то, чего раньше не получала ни одна женщина, – свою любовь. А что я получил взамен?
– Я любила вас и люблю!
– Избавь меня от подобных заявлений! Ты не уважаешь меня и не доверяешь мне. Подозреваю, что ты понятия не имеешь о любви. Скажи, ты любила меня, когда лгала о том, как тебя зовут, о твоем браке со Стивеном, о связи с Селдером? Ты уважала меня, слыша, как я называю тебя Розабеллой, и смеясь в душе? Что это за любовь, если ты не веришь мне настолько, чтобы рассказать о таком обычном секрете, как твой?
– Это не обычный секрет! Я приехала в Лондон, пребывая в полной уверенности, что вы – чудовище! Розабелла заболела из-за вас! Слышите? Из-за ваших необоснованных и жестоких подозрений. Я хотела наказать вас за это…
– Ты и наказала!
– Джайлс, неужели вы считаете, что я пошла бы на эту крайность? Нет, вы не можете так считать! Вы не столь мелочны, и у вас должно остаться хоть какое-то чувство…
– Аннабелла, я рад, что ты не очень сильно пострадала от Фолкирка и его дружков, но, уверяю тебя, я не испытываю к тебе никаких чувств, кроме чувства облегчения оттого, что едва не совершил роковую ошибку.
– Вы имеете в виду брак со мной? Вы считаете, что я не способна на любовь?
– Твоя любовь мне неприятна. Я всегда знал, что любовь женщины – всего лишь ловушка. Женщины непостоянны, своекорыстны, их лучше не принимать всерьез. В общем, все это скучно.
Теперь рассердилась Аннабелла. Она призналась этому человеку в своих чувствах, а он отозвался о них с отвращением. Она в течение нескольких месяцев страдала оттого, что обманывает его, а он не придает никакого значения ее мучениям. Ей, конечно, следовало ожидать, что человек, который так безжалостно обошелся с Розабеллой, не способен прощать, и не стоило понапрасну тратить на него время.
– Не стану более вас утомлять, – с пугающим спокойствием сказала она.
– Аннабелла…
– Прошу меня простить, полковник Стантон, но мне не хотелось бы впредь вас видеть. Учитывая ваше весьма низкое мнение обо мне, полагаю, вас это не огорчит.
– Аннабелла…
В этот момент в комнату вошла Розабелла и замерла на пороге.
– О, я думала, что здесь Филип с Эмилией, – смущенно произнесла она. – Извините меня.
Она хотела уйти, но Аннабелла ее задержала.
– Пожалуйста, останься, Роза! Полковник Стантон уже уходит.
– Аннабелла…
– Если вы не уйдете, сэр, то это сделаю я!
– В таком случае говорить больше не о чем. Прощайте, мисс Келланд. – Он отвернулся от нее, кивнул Розабелле и вышел.
В комнате повисла тишина. Аннабелле казалось, если она сделает хоть одно движение, то рассыплется на мелкие кусочки. Розабелла пыталась ее утешить, но безрезультатно – сестра не желала слышать даже имени Джайлса Стантона. С этого дня, если кто-либо говорил о нем, она умолкала и замыкалась в себе. Но над снами Аннабелла не была властна, и ночами она внезапно просыпалась на мокрой подушке и вся в слезах.
Следующие несколько недель прошли для Аннабеллы в хлопотах, связанных с приготовлениями к свадьбе. Она стала больше уважать Филипа и испытывала радость за него и сестру. С Эмилией Уинболт у нее оказалось много общего, и, пока влюбленные пребывали в своем обособленном счастливом мирке, они с Эмилией, пережив похожее горе, очень подружились.
В середине декабря они все покинули Лондон. Когда приехали в Темперли, то оказалось, что дел невпроворот. Приготовления к свадьбе сестры занимали почти все время Аннабеллы. Она смеялась с остальными, подшучивала над Розабеллой и Филипом, развлекала леди Ордуэй, вела хозяйство и утешала себя тем, что никто не догадывается о ее постоянной душевной тоске. О Джайлсе ничего не было слышно.
Как-то днем, когда они составляли списки гостей, Розабелла невзначай спросила:
– Анна, ты хотела бы пригласить кого-нибудь еще?..
– Да нет, – ответила она. – Ты уже вписала всех соседей.
Розабелла с тревогой посмотрела на сестру, но та сохраняла видимое спокойствие. Именно видимое, так как тоска по Джайлсу преследовала ее неотступно и с каждым днем становилась все сильнее.
Джайлс возвращался в Дербишир весь во власти воспоминаний о другом, более раннем путешествии сюда. Голос Аннабеллы, ее смех, обрывки их разговоров постоянно звучали у него в ушах. Отец удивился его приезду, но был рад.
Однако в Эйвенелле Джайлсу легче не стало: все кругом напоминало ему об Аннабелле. Как-то вечером они с отцом сидели в столовой. Плотные шторы на окнах были задернуты, а в камине горел огонь.
