Эмма заснула, едва положила голову на подушку, и спала так крепко, что даже не слышала звонка в дверь и последовавшего за этим разговора.
Тори терзали сомнения. С одной стороны, она была глубоко предана сестре, но, с другой, Рой вовсе не показался ей самоуверенным манипулятором, как охарактеризовала его Эмма. Кроме того, Тори не покидала неприятная мысль, что именно забота о ней и о матери поставила Эмму в тяжелое финансовое положение, вызвавшее у Роя подозрение. В конце концов она решила пойти на компромисс. Тори не стала будить Эмму и не впустила Роя в квартиру, но пошла с ним в сад и согласилась выслушать.
Когда Рой закончил свой рассказ, Тори покачала головой.
— Эмма не верит, что нравится вам, вот в чем беда.
— Как она может в это не верить?! — воскликнул Рой.
— Понимаете, Эмма встречалась с одним мужчиной… — Тори поколебалась, но решила, что Рою лучше знать правду. — Он считал, что она для него недостаточно хороша.
Рой пробормотал под нос какое-то ругательство и посмотрел на Тори с отчаянием и мольбой.
— Тори, помогите мне.
Эмма не понимала, почему Тори вдруг так загорелось пойти на карнавал. Это было совсем не в духе ее сестры.
— Мне хочется посмотреть шествие, — заявила Тори.
И вот в последнюю субботу августа они вышли из дому, чтобы присоединиться к праздной толпе на Ноттинг-хилл. Эмма надела короткую юбку и серебристую трикотажную блузку с вырезом на спине — ту самую, что произвела фурор на церемонии награждения. Тори оделась скромнее, но старалась держаться так же непринужденно, как Эмма.
Еще не дойдя до улицы, по которой пролегал маршрут карнавала, Эмма и Тори услышали свистки, сотни свистков. Лишь позже стала слышна музыка, доносившаяся из многочисленных громкоговорителей. Латиноамериканские ритмы были настолько зажигательными, что Эмма невольно начала пританцовывать, забыв о своем разбитом сердце. Вскоре Тори присоединилась к компании танцующей молодежи и ушла с ними, следуя за оркестром.
Эмма усмехнулась, помахала сестре рукой и стала пробираться к тротуару. Шум и суета внезапно ей надоели, она решила возвращаться. Солнце клонилось к горизонту, тени стали длиннее, а народу еще прибавилось. Эмма уже отошла от веселящейся толпы, когда услышала за спиной знакомый голос:
— Эту бабочку я везде узнаю.
Она замерла, но не оглянулась. Эмма вдруг поняла, что подсознательно ждала этого момента.
— Может, потанцуешь со мной?
Эмма все-таки обернулась и обнаружила, что Рой явился на карнавал без рубашки, в одних только джинсовых шортах с обтрепанными краями. Она поспешно отвела взгляд от его обнаженной груди и, не ответив, пошла прочь.
Рой без труда нагнал ее.
— Нет? Тогда, может, выйдешь за меня замуж?
Эмма метнула на него негодующий взгляд.
— Уходи, смейся над кем-нибудь другим.
Тем временем они приближались к чугунной ограде сада Аманды. Аманда когда-то дала Эмме ключ от калитки, видимо, пришло время им воспользоваться. Замок открылся легко, но Эмма оказалась недостаточно проворной, и Рой успел проскользнуть вслед за ней в сад. В саду было тихо, соседние дома словно вымерли.
— Никого, — удовлетворенно заметил Рой. — Эмма, — его голос стал серьезным, — скажи, что я сделал не так?
Она резко остановилась и повернулась к Рою лицом.
— У нас самого начала все пошло не так, с первой встречи! И не притворяйся.
Рой нахмурился.
— Не притворяться? Что ты имеешь в виду?
— Мы оба понимаем, что принадлежим к разным мирам. Черт возьми, да ты сам это сказал!
— Ничего подобного! — взорвался Рой.
— Пусть не этими словами, но ты дал мне понять, что я тебе не подхожу. Ты сказал, что я не женственная.
В первый момент Рой не понял, о чем она говорит, но потом вспомнил.
— Эмма, но это было давным-давно! Я тогда не знал тебя по-настоящему. Разве в Глайндборне я говорил, что ты не женственная?
Эмма вспыхнула.
— Это совсем другое дело…
— Рад, что ты заметила, — мрачно буркнул Рой.
— Но в Италии ты меня не хотел. Тогда, у озера…
Эмма не договорила и плотно сжала губы. Рой положил руку на ее плечо и терпеливо объяснил:
— У озера ты была не в себе, от обезвоживания у тебя помутился рассудок. Разве я мог на тебя наброситься, когда ты не отвечала за свои поступки? Не мог, даже если ты и хотела, чтобы я это сделал.
Эмма покраснела еще гуще.
— Я этого не хотела, я…
Неожиданно Рой приподнял ее на несколько дюймов над землей, так что ноги Эммы повисли в воздухе, и хрипло предостерег:
— Осторожно, моя выдержка тоже не беспредельна.
— Ты не сдерживался бы, если бы любил меня! — закричала Эмма, пытаясь вырваться.
— Ах, вот как? — прорычал Рой.
Он медленно поднял Эмму еще выше и прижал к себе.
— Что ты делаешь?
— Теряю голову, — спокойно ответил Рой.
Он целеустремленно двинулся к пятачку зелени, ограниченному с одной стороны густой живой изгородью, с другой — кустами шиповника. Эмма замолотила кулачками по его груди.
— Это не смешно, я тебя ненавижу! Ненавижу!
— Неправда, — уверенно возразил Рой, укладывая ее на ложе из сочной травы. Его голос стал низким от едва сдерживаемой страсти. — Ты от меня без ума… И это взаимно, поэтому хватит сопротивляться.
От его недавнего спокойствия не осталось и следа. Нависнув над Эммой, он стал осыпать ее лицо и шею страстными поцелуями. Руки нырнули под блузку и нашли груди. От потока нахлынувших ощущений у Эммы закружилась голова. Не обращая внимания на ее слабые протесты, Рой принялся ласкать ее соски, и те мгновенно отреагировали на ласку.
Впоследствии ни один из них не мог вспомнить, когда борьба прекратилась, но вскоре Эмма уже изгибалась ему навстречу, стремясь прикоснуться губами к каждому дюйму обнаженного торса Роя. Внезапно Рой отстранил ее от себя и яростно потребовал:
— Выходи за меня замуж!
— Рой!.. — взмолилась Эмма.
Он стиснул зубы и процедил:
— Выбирай: или брак, или ничего.
— Но брак — это навсегда… — пробормотала Эмма.
В золотистой глубине глаз Роя светились нежность и нечто большее… Любовь. Эмма вдруг поняла, что уже видела у него такой взгляд.
— Я на это надеюсь.
— Но я не принадлежу к твоему кругу… — волнуясь, поделилась Эмма с Роем своими страхами. — Я грубая, слишком шумная, я действую тебе на нервы…
Вместо ответа Рой прижался к ней бедрами. Его тело говорило красноречивее любых слов. Эмму бросило в жар, но она с горечью продолжила:
— Эндрю Найт не был графом и не жил на вилле, но даже он говорил, что я — шваль.
