Лицо Доры выражало сомнение, но спорить она не стала. Брэнди снова принялась за работу, но распечатка, лежавшая у нее на столе в углу, казалось, смотрела на нее, и в конце концов она не выдержала. Ей удавалось избегать Зака с самого воскресенья, но теперь придется его разыскать.
Был обеденный час, так что он должен быть сейчас в Мастерской Санта-Клауса, заполняя паузу. Она взяла распечатку и поехала на эскалаторе на второй этаж.
Сегодня вечером народу было немного. Собственно, только один человек в пальто-«шинели» с двумя детьми был внутри ограды, окружавшей Мастерскую. Мужчина болтал с Заком, пока ребятишки лазили по Санта-Клаусу, как по дереву.
Она вывесила табличку «Санта-Клаус кормит своих северных оленей» и закрыла калитку. Зак поднял на нее глаза и не мог оторвать взгляд, будто ее присутствие гипнотизировало его, и Брэнди почувствовала, как трепыхнулось ее сердце.
Человек в «шинели» обернулся, и только теперь Брэнди поняла, что это был Росс Клейтон.
— Привет, Брэнди. Заку пора на обед?
— Нет. Мне просто надо минуту с ним поговорить.
Росс усмехнулся.
— Тогда я уберу своих ангелочков. Я позвоню вам на этой неделе, Брэнди. Нам надо кое-что обсудить.
Она кивнула. Зак, несомненно, рассказал ему, как она была расстроена. Что ж, очень хорошо; ей нужно было сказать Россу пару слов обо всем этом деле, и чем быстрее они все выяснят, тем лучше.
Зак спустил девочку с колен и встал. Малышка сделала два шага по направлению к Брэнди.
— Я тебя помню, — объявила она. — Ты была на празднике.
Брэнди кивнула.
— У тебя очень хорошая память, Кэтлин.
Девочка кивнула.
— Дядя Зак сказал, что мы опять с тобой встретимся и будем помогать наряжать елку. А потом он сказал, что больше так не думает. Почему?
Брэнди бросила на Форреста взгляд. Что он там задумал?
Не успела Брэнди ответить, как брат Кэтлин с высоты своего возраста — его превосходство составляло два года — заявил:
— Потому что уже поздно, балда. Сейчас все уже нарядили елки.
— Не называй сестру балдой, — сказал Росс.
— А если она правда балда?
Росс криво улыбнулся Брэнди:
— Видите, сколько вы теряете, не имея детей?
Это была шутка, конечно, но Брэнди смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду. Она чувствовала себя одинокой, как будто отбросила что-то, что не успела даже рассмотреть, — и только теперь поняла, что передумывать уже поздно.
«Дядя Зак сказал, что мы опять с тобой встретимся и будем помогать наряжать елку... »
Брэнди закрыла глаза, припоминая свое краткое видение — деревянные рельсы, разложенные под нарядной елкой, пара ребятишек, блаженно глядящих на поезд, что идет по кругу снова и снова, и Зак...
Перестань, сказала она себе. Просто остановись.
— Я думала, Росс не хочет, чтобы они видели вас в костюме, — сказала она.
— Они случайно услышали какой-то разговор о моей новой работе, и Росс решил — пусть они лучше увидят меня в роли, чем будут выдумывать, что и как.
— Они, похоже, приняли это хорошо.
— Может быть, потому, что я месяцами пробовал на них новые игрушки — они считают, что для меня это как раз подходящая работа.
— Понятно.
Она засунула руки в карманы и, задев сложенную в несколько раз распечатку, вспомнила, зачем спустилась.
— Я должна предупредить вас, что вы почти выбрали свой кредитный лимит. Если хотите, чтобы он был повышен, боюсь, вам придется убедить директора по кредитам, что у вас есть средства помимо того, что мы вам платим.
Ее голос звучал слегка иронически.
Зак не обратил на это внимания.
— Все в порядке. Я не собирался извлекать финансовую выгоду из своего маленького эксперимента, так что покупал тут кое-какие дополнительные подарки для Дерева желаний. Я просто передам чек, который мне причитается, на оплату счетов, и будем квиты.
Брэнди кивнула:
— Хорошо.
Внутреннее радио с треском проснулось — Дора просила ее прийти в кабинет. Как раз вовремя, подумала Брэнди; она не смогла бы подстроить это лучше, даже если бы нарочно старалась.
— Позже увидимся.
Она ни разу не посмотрела ему прямо в глаза за все время, что простояла там, — и не собиралась. Это было бы не только слишком больно — она могла выдать себя. Но когда она повернулась, чтобы уйти, он назвал ее по имени, и нота страстного желания, прозвучавшая в его голосе, смела все ее намерения.
— Я скучал по вас, — хрипло сказал Зак. Брэнди не могла отрицать, что это прозвучало искренне. И в его глазах она видела желание. Он хотел поцеловать ее, и каждая клеточка ее тела знала это и помнила, каково быть в его руках — обнимаемой, ласкаемой, целуемой — до тех пор, пока не станет все неважно, кроме него одного...
— Я думал, может быть, между нами было что-то особенное, — сказал Зак.
Брэнди проглотила ком в горле:
— Где нет доверия, нет ничего.
Он кивнул:
— Я был не прав, скрывая все от вас.
— Были.
— Простите меня.
Каждый нерв звенел от напряжения.
То ли на самом деле он сказал, что... то ли ей померещилось... Что она надеялась услышать?.. Что эти несколько дней разлуки заставили его понять, что ему, как и ей, небезразличны их отношения?
«Я думал, может быть, между нами было что-то особенное», — сказал он. Неужели, несмотря ни на что, для них еще возможна вторая попытка?
Последний обломок здравого смысла напоминал ей: они не дома, здесь не место для подобного разговора, тем более — для чего-либо еще. Зак, разумеется, не мог поцеловать ее прямо перед Мастерской Санта-Клауса, на глазах у всех детей и родителей в Стране игрушек. Или мог?
Она чувствовала, что не в силах справиться с собой, — желание припасть к нему было непреодолимо.
У калитки какой-то ребенок крикнул:
— Да вон же Санта! Он никуда не ушел! — И здравомыслие включилось со щелчком.
— Позже, — сказал Зак.
Она кивнула и заспешила прочь. Он даже не дотронулся до нее, но кожа у нее горела, как будто по ней пробегали электрические искры. Позже, мечтала она, когда универмаг закроется и дети уйдут, они смогут исследовать, что именно значили, его слова. И что они значат друг для друга.
Дора, дожидавшаяся в нише перед кабинетом, встретила ее облегченным вздохом.
— Я уже стала волноваться, что вы не слышали мой вызов, — сказала она. — Миссис Таунсенд на проводе. Она сказала, что будет ждать, сколько понадобится, но...
Брэнди совсем забыла о Дорином вызове. Чувствуя себя виноватой, она поспешно вошла в кабинет и схватила трубку.
— Уитни? Извини, что я так долго.
— Об этом не беспокойся. Я готова была ждать хоть всю жизнь.
