Линда обогнула его и вышла в коридор. В машине ее ждала Сара.
– Что сказал врач?
– У меня анемия.
– Не очень хорошо, но поправимо.
– Сара, – вдруг глухо сказала Линда, – я хочу уехать.
– Куда?
– Все равно куда. Просто уехать, исчезнуть, испариться, затеряться…
Осень вступила в свои права. Разбушевавшийся северный ветер поднимал водяные валы, обрушивал их на берег и гнал тяжелые от влаги стада облаков по небу. Свист, вой, низкие стоны ветра и рев воды заглушали все звуки, но Линде постоянно слышались чьи-то шаги. Она закуталась в теплый плед и свернулась калачиком в кресле. На ее коленях лежала забытая книга, а она вспоминала события последних дней, предшествовавших ее приезду сюда.
Линда провела их в странном оцепенении, и в самый тяжелый час, когда она совсем упала духом, в дверь ее квартиры позвонил Генри… Он не стал ничего говорить, просто прошел на кухню и, заварив ей чая, плеснул туда щедрую порцию коньяка. А когда щеки Линды слегка порозовели, Генри заставил ее одеться и повез в ресторан.
– Как глупо, я совсем не в форме, – сказала она ему, на что он возразил:
– Похоже, вы теперь решили всю жизнь быть не в форме.
– Мы могли бы поужинать дома.
– Да, и в конце вечера вы совсем бы раскисли…
Ресторан был всего в трех кварталах от дома Линды, и Генри, оставив машину на стоянке, проводил ее до дома. Линде было спокойно и уютно с ним рядом. Похожее чувство она испытывала в детстве, когда прижимала к себе любимого плюшевого медведя… Погрузившись в себя, она почти не слышала, о чем говорит Генри, и очнулась, лишь когда он произнес:
– Я ужасно сожалею о том, что это не я был на этом острове.
– Знаете, Генри, и очень зря. Потому что я была в таком ужасном состоянии, что вы бы даже не взглянули на меня.
– Никогда бы не поступил подобным образом! – горячо запротестовал Генри.
Линда всего лишь пыталась пошутить, а он принял это за чистую монету. Они остановились у ее подъезда.
– Вот мы и пришли. Спасибо вам за чудесный вечер.
– Линда, мы могли бы еще встретиться, поужинать… – Генри заговорил сбивчиво, торопливо и жарко, словно боясь, что она упорхнет, не дослушав.
Она грустно улыбнулась. Генри относился к ней так, как никогда – Зак. Линда положила ладонь на его локоть, прервав словесный поток.
– Я поняла, что вы хотите сказать, Генри. Но думаю, что будет лучше, если мы останемся друзьями.
– Я все понял, простите, Линда. – Губы Генри скривились. – Мне следовало бы как следует надрать задницу Заку. Да я бы так и сделал сейчас, если бы знал, где он.
– Что? Где… Зак?
Генри поспешно прикусил язык, мысленно проклиная себя за оплошность.
– С ним что-то случилось? – настаивала обеспокоенная Линда.
– С ним все в порядке. Он… несколько дней назад поехал к своей матери.
Линда перевела дух.
– Ну мне пора. До свидания. Генри.
– Линда, если я хоть что-то могу для вас сделать…
– Она задумчиво посмотрела на него.
– Все, что хотите, – приободрился Генри, заметив ее взгляд.
– Разрешите мне пожить на вашем острове.
– Что?
– Пожалуйста, Генри.
– Но я не могу вас отпустить туда одну!
– Я справлюсь! Ну пожалуйста!..
Что Генри еще оставалось делать?
И вот она опять на этом острове, ищет своих призраков и понимает, что все тени прошлого давно ушли из маленького бунгало. Только стихия бушевала точно так же, как в прошлый раз.
Но беспокойство Линды нельзя было объяснить страхом перед разгулявшейся стихией. Ей все время казалось, что на этом острове есть кто-то, кроме нее. Неужели Генри решился составить ей компанию, все еще питая слабые надежды, что она ответит взаимностью на его чувства?
Нет, это невозможно, сказала себе Линда, Генри слишком деликатен, чтобы поступить подобным образом. И вообще, ни один человек не сможет добраться сюда в такую погоду…
Но на всякий случай она все-таки вытащила из сумки пистолет, подаренный отцом.
Когда распахнулась дверь, Линда едва не подпрыгнула. Она находилась в таком напряжении, что едва не выстрелила в человека, стоящего в дверном проеме. Потом устало опустила руку.
– Зак, почему ты здесь? Как ты сюда добрался?
Он был мокрым насквозь, и Линда тут же решила отложить все вопросы до лучших времен.
Теперь они поменялись ролями – Линда ухаживала за Заком, который казался ей слабым, беспомощным и каким-то сломленным. Ее странное спокойствие требовало объяснений, прежде всего для нее самой. И Линда решила, что просто «перегорела».
– Я приехал на остров еще до шторма, – сказал Зак. – Узнал от Сары, что ты здесь. Я все не решался прийти, боялся, что ты просто пристрелишь меня за то, что я с тобой сделал.
Линда удивленно воззрилась на него, ничего не понимая. Может быть, он болен?
– Я слишком долго тянул. Так долго, что с каждым часом мне все труднее было подойти к тебе и сказать эти слова…
– С тобой правда все в порядке? – озабоченно спросила она, поскольку у нее создалось впечатление, что Зак бредит.
– Да. Нет. Послушай меня, Лин… Я сошел с ума, едва увидев тебя. Но был вынужден притворяться, что ты мне безразлична. В те несколько дней моя жизнь превратилась в ад… Понимаешь ли ты, что делала со мной?
Линда обессиленно опустилась в кресло напротив Зака. Он обхватил голову руками и даже слегка раскачивался, а слова, то жаркие и неистовые, то грустные и задумчивые, лились из него, как на исповеди…
– Когда мы вернулись с острова, я решил держаться от тебя подальше. Но у меня ничего не вышло. Придя на ужин к твоим родителям, я молился, чтобы тебя не было на нем, но ты пришла… и я понял, что пропал… Еще немного, и я приполз бы к тебе сам, умоляя о встрече. А потом эта дурацкая вечеринка, на которой я едва не убил этого сопляка… Но как только я увидел, что он куда-то несет тебя… Боже мой, как близко я был к тому, чтобы совершить непоправимое! Всю жизнь я старался держать женщин от себя на расстоянии, но с тобой у меня это не получилось. Я был болен тобой, Лин, безнадежно болен. Во мне все перемешалось, страх, ревность… Я чувствовал, что увязаю все глубже, и этот первобытный ужас спровоцировал мои поступки, которые все испортили…
Но, как только я обрел «долгожданную» свободу, я понял, что она мне совсем не нужна! Ты была права, когда говорила, что я ребенок…
– Ты резко повзрослел? – прошептала Линда.
– Да, наверное. Я много думал… Без тебя моя жизнь стала совеем пустой, словно из меня вынули душу и сердце… и все остальное заодно. Только на миг решив, что ты беременна, я сначала разъярился, а потом вдруг понял, как сильно на самом деле я этого хочу – наполнить тебя своей жизнью, чтобы мой ребенок рос в тебе. И тогда бы ты была моя, вся, целиком, без остатка… Я видел вас с Генри… Вы возвращались из ресторана, и пожар ревности сжирал меня. А больше всего я боялся, что ты пригласишь его к себе.
