Он проводит пальцами по изгибу моей челюсти.
— Я могу поговорить с тетей Изабеллой.
На моем лбу начинает формироваться хмурая складка.
— Насчет работы?
Виктор кивает.
— Когда ты будешь готова, конечно. Спешить некуда. И если ты не хочешь работать, я тоже не против.
Теперь, когда он об этом заговорил, я начинаю чувствовать волнение.
— Как ты думаешь, она позволит мне помогать ей спасать девушек из секс-рабства?
Его бровь взлетает вверх.
— Черт возьми, нет, я не подпущу тебя ни к каким действиям. Пусть эксперты разбираются с секс-торговцами. Но ты можешь помочь ей найти новые дома для девочек и устроить их. Раньше у нее был человек, который ей помогал, но Ана вышла замуж за своего телохранителя и переехала с ним в Россию. С тех пор моя мама пытается помогать, но у нее своя благотворительная работа, о которой нужно позаботиться.
— Я могу помочь им обеим, — говорю я, действительно начиная волноваться. Это будет способ покаяться за все то зло, которое совершила моя семья.
Он опускает голову, покрывая поцелуями мои синяки.
— Я поддержу все, что ты захочешь сделать, моя маленькая Роза, если только это не подвергнет тебя опасности.
— Спасибо.
Я подношу левую руку к его подбородку и слегка провожу пальцами по щетине.
— Я никогда не спрашивала, но когда у тебя день рождения?
— Четвертого января, — отвечает он.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать восемь.
Мои брови сходятся на переносице.
— Сколько тебе было лет, когда ты возглавил Братву?
— Двадцать четыре года. — Он улыбается. — Но я начал тренироваться, когда мне исполнилось семь.
— Боже правый, — выдыхаю я. — Значит, ты никогда не был просто нормальным ребенком?
— Я получил лучшее из обоих миров, моя маленькая Роза. Я вырос в любящем доме, но мой отец и дядя также научили меня всему, что мне нужно было знать.
— Значит, ты не был несчастен?
Виктор качает головой.
— Нет. Я не могу жаловаться на свою жизнь. — Он целует кончик моего носа. — За исключением того момента, когда ты бросила меня. Вот это было полным отстоем.
Я наклоняю голову, мои глаза ласкают его привлекательное лицо.
— Так и было . — Мои пальцы скользят вниз по его шее и плечу. Нервы и предвкушение начинают кружиться в моем животе, когда я шепчу. — Ты займешься со мной любовью?
Виктор смотрит глубоко в мои глаза.
— Каждый день нашей совместной жизни, моя маленькая Роза. — Он отталкивает от меня свое тело и начинает раздевать меня.
Когда он обнажает меня, его руки касаются моих боков. Его глаза скользят по моему телу с таким большим изумлением.
— Ты заставляешь меня чувствовать себя драгоценной, — признаю я.
— Ты драгоценна, — бормочет он, раздвигая мои ноги и глядя на ложбинку между моими бедрами. — И такая чертовски красивая.
Виктор подхватывает рукой мою левую ногу и перекидывает ее через свое плечо, затем его язык проводит по моим складочкам.
Мое дыхание сбивается, когда я наклоняюсь, чтобы провести пальцами по его волосам. Его глаза встречаются с моими, затем он посасывает мой клитор, пока у меня не перехватывает дыхание и я не могу удержаться от того, чтобы сильно не потереться о его лицо.
Мои пальцы сжимаются в его волосах, и я прижимаю его лицо к себе так сильно, как только могу, хныканье и крики вырываются из меня, поскольку мое удовольствие остается вне моей досягаемости.
— Виктор, — выдыхаю я. — Пожалуйста.
Его зубы прикусывают мою чувствительную плоть, прежде чем он сосет меня так сильно, что я вижу звезды. Мое тело начинает биться в конвульсиях, и когда мое освобождение наконец наступает, я могу издавать только тихие стоны.
Когда я начинаю приходить в себя, он ползет вверх по моему телу и начинает целовать меня с такой страстью, что на глазах выступают слезы.
Он не входит в меня сразу, а продолжает целовать, как будто это все, что он хочет делать до конца наших жизней.
Это одна из причин, по которой я люблю Виктора. Несмотря на то, что он может быть жестоким, в нем есть такая нежная сторона, когда дело касается меня.
Увидев, на что он способен, я поняла, насколько терпеливым и заботливым он был со мной, даже несмотря на то, что я продолжала отталкивать его.
Нет, он не похищал меня. Он спас меня и пленил мое сердце.
Я прерываю поцелуй и, затаив дыхание, говорю:
— Я так сильно тебя люблю.
Рот Виктора изгибается в горячей улыбке.
— Словами не описать мою любовь к тебе, моя маленькая Роза.
— Что это значит?
— Словами не описать мою любовь к тебе, моя маленькая Роза.
Мои глаза наполняются слезами, но Виктор останавливает их своим поцелуем, от которого у меня сводит пальцы на ногах. Я чувствую его твердую длину между ног и, приподняв бедра, начинаю тереться об него.
— Иисус, — бормочет он мне в рот, его руки перемещаются к моей груди и массируют мои соски, пока они не становятся твердыми. Он осыпает голодными поцелуями мое горло, одновременно толкаясь в меня.
Мне нравится трение его твердости об меня. Мои бедра дергаются все быстрее и быстрее, но затем он внезапно отстраняется. Просовывая руку между нами, он берет свой член в руки и прижимает его к моему входу.
Опираясь на левую руку, он смотрит вниз, туда, где входит в меня, но входит всего лишь на дюйм, прежде чем выходит и снова трется о мой клитор.
— Виктор, — жалуюсь я, за что получаю только мрачный смешок.
Он начинает мучить меня, входя всего на дюйм, а затем потирая мой клитор. Это сводит меня с ума, и моя левая рука впивается в его шею сзади.
— Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста.
Внезапно Виктор врезается в меня. Хотя это больно, но сейчас боль ничто по сравнению с тем, что было в первый раз.
Он погружается в меня до упора, его глаза закрываются от удовольствия.
— Христос, моя маленькая Роза. Твоя киска так хорошо принимает меня.
Жар разливается по мне, и я сжимаюсь вокруг его твердой длины.
Медленно он выходит, прежде чем снова погрузиться в меня сильным толчком, от которого мое тело приподнимается, а в глубине души загорается удовольствие.
Его глаза прикованы к моему лицу, когда его правая рука сжимает мое бедро.
— Мне нравится, какая ты узкая. Ты будто создана для меня.
Я успеваю сделать лишь половину вдоха, когда он снова входит в меня. Его пальцы впиваются в мою кожу, чтобы удержать меня на месте, затем он начинает наращивать темп, и вбивается в меня с такой силой, отчего я задыхаюсь.
Мои бедра начинают двигаться сами по себе, пытаясь встретить его отчаянные толчки, когда звук нашего занятия любовью наполняет комнату.
Виктор просовывает свою левую руку мне под зад и так крепко сжимает ягодицы, что я не могу пошевелить бедрами. Его правая рука обхватывает мое горло, и он трахает меня так сильно, что я не могу ясно мыслить.
Я могу только ахать и стонать, когда он владеет каждым дюймом меня.
Его глаза впиваются в мои, черты лица напряжены от жестокого собственничества.
От трения его таза о мой клитор и грубого наполнения меня членом, я распадаюсь на части. Из меня вырывается крик, и в глазах темнеет, когда мое тело практически сотрясается от всепоглощающего удовольствия, опустошающего меня.
— Вот и все, детка. Ты так чертовски сильно сжимаешься вокруг меня, когда кончаешь, — ворчит он возле моих приоткрытых губ.
Волны экстаза продолжаются до тех пор, пока Виктор не входит в меня так резко, что шлепок по коже эхом разносится по комнате. Когда он глубоко входит в меня, его тело дергается, и он издает самый сексуальный стон.
Как только я начинаю приходить в себя, Виктор снова делает толчок, и это посылает остаточные спазмы по моему телу, заставляя меня дергаться, как провод под напряжением.
Его губы касаются моих, когда он хвалит меня:
— Такая хорошая девочка.
Когда он врезается в меня в последний раз, он прижимается своим лбом к моему.
