К счастью, она спала, а то попросила бы его остаться, чтобы сохранить свои иллюзии чуть подольше. Но ситуация была ясна и без слов. Жизнь в спальнях, находящихся в разных концах дома, символизировала дистанцию, которую он хотел соблюдать. Согласно его страстному заявлению, сделанному прошлой ночью, она теперь целый год будет принадлежать ему, и он будет пользоваться ею согласно собственным желаниям. Что касается его спальни, то это его личное святилище, куда ей доступа нет.
Злясь на Джеффри за это его отношение к ней и на себя за любовь к нему, которая была так сильна, что заставляла ее принимать такие унизительные условия, Сара приняла душ, оделась и отправилась на кухню, чтобы выпить чашку чая. Вначале она почувствовала досаду, увидев там Джеффри, а потом изумилась, так как он приветствовал ее, словно между ними не было никаких проблем, хотя это взбесило ее еще больше.
Он сидел за чашкой кофе и газетой. Когда Сара появилась на пороге, он быстро вскинул глаза, улыбнулся и отложил газету в сторону.
— Привет, Сара. Я не знал, когда ты встанешь. Хочешь, приготовлю тебе завтрак?
Исключительно по инерции она дошла до середины кухни.
— А где миссис Флеминг? — спросила она, отчаянно стараясь не обращать внимания на ямочку у него на щеке.
— Она прибирает наверху. — Джеффри слегка улыбнулся, отчего ямочка сделалась еще более соблазнительной. — Мы оба встали… немножко поздновато.
Саре понадобилось все ее самообладание, чтобы говорить ровным тоном.
— Лиззи встала?
— Ты шутишь? Она просыпается в семь. Ты разве ее не слышала?
— Моя комната находится в самом дальнем конце дома.
Впервые Джеффри заметил нервозность в ее голосе.
— Тебе это не нравится?
— Мне все равно.
— Если хочешь, перебирайся поближе.
Интересно, какой ценой?
— У меня превосходная комната.
Он замолчал, загадочно глядя на нее.
— Итак, что ты хочешь? Омлет? Французский тост? Холостяцкую яичницу?
— Ты правда умеешь все это готовить?
— Могу постараться, — ответил он и рассудительно добавил: — А это больше, чем ты делаешь сейчас.
Сара сразу же заняла оборону.
— И что ты этим хочешь сказать?
Он сел прямо, и Сара увидела, как на его щеке заиграли желваки.
— Я хочу сказать, что ты могла бы постараться быть доброжелательной. Бог свидетель, я пытаюсь это сделать.
Эта капля переполнила чашу терпения Сары. Резко повернувшись, она сердито устремилась к двери.
— Если это требует больших усилий, пожалуйста, расслабься, — бросила она через, плечо. — Пожалуй, вместо завтрака я лучше пойду подышу свежим воздухом.
Джеффри в мгновение ока оказался рядом и схватил ее за руку, чтобы не дать ей уйти.
— Что случилось, Сара?
Она смотрела в сторону.
— Ничего.
— Сара… — В его голосе звучало предостережение, которое она продолжала игнорировать.
— Отпусти мою руку, Джефф.
— Не отпущу, пока не скажешь, что тебя беспокоит.
Повернув голову, она пронзила его взглядом.
— Ты правда не знаешь?
— Нет. Правда не знаю. После вчерашней ночи…
— Пожалуйста, Джефф! Не надо об этом.
— Тогда скажи мне, в чем дело.
Сара отвернулась, глубоко вздохнув.
— Если ты еще не понял, боюсь, что не смогу ничем тебе помочь.
Джеффри в смущении открыл рот, чтобы возразить ей, но сразу же закрыл его, отпустив ее руку. Наблюдая, как она направляется через холл к выходу из дома, он испытывал еще большее замешательство, чем всегда. Джеффри был уверен, что прошлой ночью ей было хорошо с ним. Черт, если бы у него не было доводов, чтобы думать иначе, он мог бы вообразить, что она влюблена в него не меньше, чем он в нее. Ведь она отвечала ему с таким самозабвением. Он никак не мог насытиться ею. Однако ему следовало проявлять больше здравого смысла. Она заключила с ним сделку, согласилась быть его женой в обмен на его помощь в открытии филиала фирмы на Западном побережье. Даже сейчас, он знал, Сара пошла в свой коттедж.
Джеффри и сам поспешно направился туда, не имея определенного плана действий. Сара стояла среди разбросанных в беспорядке досок вперемешку с опилками и не подняла глаз, когда он вошел.
— Давай поговорим начистоту, Сара.
— Нам не о чем говорить, Джеффри. Давай оставим все как есть.
— Но этого недостаточно! — громко воскликнул он, мгновенно переключая ее внимание на себя. Потом встал рядом с ней, и Сара лишь огромным усилием воли уняла дрожь в ногах. — Я хочу знать, что стоит за этими перепадами в настроениях, которые каждый раз следуют за нашей близостью. Ты получаешь удовольствие, и даже не пытайся убеждать меня, что это не так. А потом отворачиваешься от меня или встаешь не с той ноги.
Она сверкнула глазами.
— Если я встала сегодня не с той ноги, то только потому, что ты встал с той, с какой нужно. Если бы ты держался от меня подальше, я бы оставалась там, где мне нравится.
— И где же это? В одиночестве? В тоске? Этим ты хочешь наполнить свою жизнь? — Его ноздри раздувались от еле сдерживаемого гнева. — Или твой драгоценный бизнес приносит тебе больше удовлетворения, чем способен дать мужчина? — Джеффри понизил голос до зловещего полушепота: — Это так, Сара? Ты зажигаешься от власти, которой обладаешь? Ты принесла человечность в жертву… вещи!
— Нет, — прошептала она; сердце ее колотилось в груди. — Вовсе нет!
— Тогда в чем же дело? Что тебя так гнетет?
Она недолго колебалась, прежде чем выпалить:
— Выживание, Джеффри. На этой мысли я росла, взрослела, вступила в зрелую жизнь. Почему, как ты думаешь, я оставила тебя восемь лет назад? — Против воли глаза ее наполнились слезами. — В конце концов, я подумала, что разумнее будет пожертвовать тем немногим, что оставалось от моей разрушенной мечты, и попытаться найти себя в чем-нибудь другом. И я попыталась. Бог свидетель, я попыталась. — В порыве чувств Сара опустила голову и зажмурила глаза. — Да, я хочу тебя по ночам, — запинаясь, прошептала она. — Я не стану этого отрицать. Но каждый раз, когда это кончается, я невольно испытываю горечь и гнев, заново переживая старые обиды. — Пальцы ее сжались в кулаки, которые она прижимала к бокам; Сара почувствовала, что у нее кружится голова. Джеффри тут же притянул ее к себе, давая ей спокойную, ничего не требующую взамен поддержку, которая была так ей нужна.
— Шш, Принцесса, — говорил он тихо ей в волосы, чувствуя еще большую вину за то, чему он дал произойти много лет назад. — Ты права. Знаешь, я очень сожалею, что давлю на тебя. Я понимаю, что ты испытываешь огромный прессинг. Просто… — он затаил дыхание, — просто я не хочу с тобой сражаться. И я не хочу видеть, какой ты становишься несчастной всякий раз, когда мы бываем вместе. — Его руки, обвившие ее плечи, чуть дрогнули. — Мне хочется только, чтобы ты получала удовольствие от того, что у нас есть, не испытывая при этом угрызений совести.
