— Учитывая тот факт, что вы, как умная женщина, понимаете весь риск своего положения и сделаете все, что в вашей власти, можно сократить срок до трех недель. Но это все.
— Хорошо. Три недели меня устраивает. Всего доброго, доктор.
— Время бежит быстро, миссис Паркер. Расслабьтесь, отдохните, не успеете и глазом моргнуть, как вернетесь в Нью-Йорк.
— Надеюсь, — сказала Джен больше самой себе, чем ему.
— Том!
— Я здесь. — Том, спрыгнул с подножки комбайна. — Ты так рано вернулась от доктора?
В этот раз в Колумбус на физиотерапию и к доктору Джени возила его сестра, а не Томас, как он делал это обычно. Они не обменялись и дюжиной слов с того момента, как он поцеловал ее в мастерской.
— У тебя есть минутка, чтобы поговорить? — Джен старалась не смотреть ему в глаза.
— Да, — ответил он, вытирая руки о полотенце. — Как прошел сеанс?
— Прекрасно.
— А ваш разговор с доктором?
— Так себе. Несмотря на то, что я поправляюсь, он считает, что я могу вернуться в Нью-Йорк не раньше, чем через шесть недель.
— Это, конечно, не то, что ты хотела услышать, не правда ли?
— Да, не то. Я не могу быть обузой для твоей семьи так долго.
— Ты и Роби совсем не обуза, мама и папа полюбили вас.
Джен ничего не ответила, она ждала, не скажет ли он что-нибудь еще, более личное, но Том промолчал.
— Спасибо за эти слова, — она говорила вежливо, чтобы только что-то ответить. — Тем не менее, мы постараемся вернуться в дом Карпентеров как можно быстрее.
— Это ваше право. — Томас, холодно, пожал плечами.
— Я попрошу юриста о встрече по поводу развода. Чем скорее мы это сделаем…
— Может, какое-то время повременить с этим? — прервал ее Том.
— Почему? — Сердце Джен забилось быстрее.
Неужели он попросит ее изменить планы и остаться здесь? Казалось, сейчас от его ответа зависело все их будущее. Каким оно будет?
— Собираются приехать бабушка и дедушка Роби, — сказал Том, мгновенно разбив ее фантазии о будущей совместной жизни.
— Но почему ты решил, что они приезжают? От них ведь не было известий уже несколько недель.
— Поэтому они и решили приехать, — ответил он сухо. — Звонили сегодня утром, когда ты уехала к доктору. Они приедут завтра днем.
— Так скоро?
— Мама пригласила их к нам.
— О Господи! Зачем она это сделала?
— Мы ведь уже говорили об этом, они не такие плохие люди, — ответил Том, спокойно.
Она попыталась справиться с собой. Теперь ей это удавалось лучше — она стала сильнее.
— Да, говорили. — Она посмотрела ему в глаза, но они ничего не выражали. — И не раз. — Она помедлила, подыскав нужные слова. — Сердцем я понимаю, что ты прав, тем не менее, они представляют для меня угрозу.
— Мне трудно в это поверить, — возразил он, улыбаясь.
Джени тоже улыбнулась.
— У меня большой опыт за эти девять лет. И когда эти люди появляются, мне кажется, будто я снова превращаюсь в двадцатитрехлетнюю мать-одиночку.
— Теперь ты стала старше и мудрее. Дай им шанс.
— Благодаря твоей маме, у меня нет выбора.
Она снова улыбнулась, показывая этим, что не сердится на Дайану.
— Для мамы семья — дело святое и внуки тоже. Ведь Роби их единственный внук, не правда ли?
— Да?
— Дети — это мощный магнит.
— А ты когда-нибудь собираешься иметь детей?
Она не подумала, что задала очень личный вопрос.
— Да, — ответил он, опустив глаза, — хочу. А ты планируешь еще иметь детей?
— Даже не знаю… Это очень трудно — одной растить ребенка.
Том шагнул ей навстречу.
— Но ты больше не одна.
— Нет, — сказала она, подняв на него глаза.
Джен не хотела вникать в тот глубокий смысл, который он вложил в этот разговор. Их взгляды встретились.
— Теперь у меня есть друзья, — сказала она очень нежно. — Люди, которые хотят мне добра… твои родители.
— Я имею в виду не моих родителей. — Джени машинально отметила, каким низким стал голос Тома. — Мы можем быть больше, чем друзьями.
— Я не знаю.
Он наклонил голову, пытаясь поцеловать ее. Сердце ее бешено заколотилось. Нужно приложить все силы, чтобы не повторить то, что случилось раньше, в мастерской. Ничего не изменилось. Они по-прежнему были из двух разных миров и по-прежнему не могли соединиться. Она должна всегда об этом помнить, даже если Том забудет.
— Это не сработает.
— Это сработает. — Он прижал свои губы к ее губам и обнял так крепко, что она не смогла отстраниться. — Я знаю, между нами что-то есть.
Она почувствовала, как горячие слезы текут по ее щекам. Он поднял голову.
— Что случилось?
— Мы путаем с тобой заботу и ответственность с чем-то еще, Том. Мне не нужна твоя жалость. — Ее голос дрогнул. — Я не хочу, чтобы ты ошибался.
— Да ничего я не путаю! — воскликнул он. — Никогда не чувствовал к тебе жалость и докажу это.
— Нет. — Она положила руку ему на грудь, удерживая его. — Я не хочу, чтобы потом ты раскаялся и обо всем пожалел. Нельзя путать любовь с благодарностью.
— Это все, что ты ко мне испытываешь? Благодарность?
— Да, Том, извини.
Это была сплошная ложь, но она чувствовала, что должна сказать именно это. Господи, как он ей нужен, с его сердцем и его душой!
— Никогда не поверю, что ты не хочешь этого так же, как хочу я, — сказал он, опуская руки.
Пальцы ее сразу похолодели. Она даже поежилась, надеясь, что он этого не заметил.
— Я не лгу. — Тень мимолетной тоски на его лице обожгла сердце. — Никогда.
Май в деревне — волшебное время. Все в цветах и зелени. С почтой из Арканзаса прибыла коробка, полная пушистых желтых комочков, и Роби с восторгом принял поручение — кормить цыплят и заботиться о них.
Джени никогда не видела сына таким. Казалось, всю свою жизнь он провел на ферме. Забавно было и то, что первыми помощниками во всех его начинаниях стали Брюс и Шерон.
Они гостили у Паркеров уже больше недели, и все складывалось замечательно. Джен хотела вернуться в дом Карпентеров, но Дайана настояла, чтобы они с Роби остались у них. По ее мнению, следовало учиться не избегать того, что она не могла изменить, а принимать обстоятельства такими, какие они есть. И Роби какое-то время побудет с бабушкой и дедушкой.
— Скоро окажется, что и отец Роби — неплохой человек, — недовольно усмехнулась Джени. — А вы не задумывались над тем, что это Брюс и Шерон виноваты в том, что воспитали такого сына?
Дайана махнула рукой, словно отбрасывая все возражения Джен.
