После того объяснения со Скотти в понедельник Кэл считал, что у них все наладилось. Они стали ближе друг другу, стали больше чем любовниками, и вот теперь… Что же могло еще случиться?!
Кэл успокаивал себя тем, что острые углы в их со Скотти отношениях должны сглаживаться постепенно, что пройдет еще немало времени, прежде чем они привыкнут к совместной жизни. И все же новое охлаждение испугало его. А страх неизменно вызывал в нем злость и раздражение.
Кэл снова обвел взглядом море лиц, знакомых и незнакомых, ища Скотти и продолжая слушать Ширли краем уха. Она же как раз говорила что-то про Скотти, и ее имя привлекло его внимание.
— Ты даже не представляешь себе, Кэл, насколько она здесь на своем месте. Она такая труженица, прекрасная и гостеприимная хозяйка. На сегодняшнем празднике рядом с ней каждый чувствует себя как дома!
— Спасибо, Ширли, приятно слышать, — ответил Кэл, заметив наконец Скотти в яркой оранжевой футболке и шортах защитного цвета. — Извините, Ширли, мне надо ненадолго отлучиться. Я подойду минут через десять, и мы начнем первый конкурс на боковой лужайке.
Ширли усмехнулась:
— Десять минут, Кэл, не больше. Нельзя выбиваться из графика.
— Согласен.
Скотти он в конце концов настиг у подножия старого дуба.
— Ты что здесь делаешь?
Скотти в ответ улыбнулась, однако торопливо отвела глаза, как будто… как будто чувствовала себя виноватой.
— Я пока побуду здесь, рядом с мангалами, пока все не уйдут за дом. Они еще горячие. Послежу, чтобы дети здесь не бегали.
— Да, хорошо. Мы с Ширли сейчас всех пригласим на боковую лужайку и начнем конкурсы.
— Отлично, — ответила она как-то нерешительно, совсем на нее не похоже.
— Что случилось? — спросил он напрямик.
— Случилось? Что именно? — Скотти опять опустила глаза.
— Ты знаешь, о чем я. Сегодня у нас особенный день. Тебе не кажется, что мы должны радоваться успеху вместе?
— А мы и радуемся, — натянуто ответила Скотти.
— Черта с два. Радуемся, но отдельно. Ты даже отказываешься вместе со мной пойти к боковой лужайке. А я, между прочим, хотел рассказать тебе, какой разговор у меня был с Ландсбери. И он, и попечители довольны сегодняшним праздником и вообще нашей работой.
— Замечательно.
— Замечательно? Что-то по тебе не скажешь, что ты довольна. Что-нибудь произошло? Джейсон не пришел? Или ты расстраиваешься из-за последней идиотской выходки его братьев?
Скоттиулыбнулась и помахала кому-то в толпе.
— Кэл, сейчас не время и не место… — Она поправила завернувшийся рукав футболки.
— Я сам знаю, что не место.
— Прости, ради Бога. Я знаю, что нам надо поговорить. Я хотела тебе рассказать… — торопливо проговорила Скотти.
— О, Ширли уже машет. Десять минут прошло. Ладно, я побежал, потом поговорим.
Скотти стояла у раковины на кухне и мыла посуду, поглядывая в окно, которое выходило на веранду и круглую площадку в конце подъездной аллеи. Двор был все еще подсвечен веселыми огоньками гирлянд на всех фронтонах. Кэл прощался с Ширли Стейнмен и еще несколькими волонтерами.
Наконец-то все! Какую же огромную работу они проделали! И не первый раз…
День открытых дверей и правда прошел прекрасно. Все расходились усталыми, но довольными. В кухне без кондиционера было тихо, и Скотти услышала знакомый смех. Ширли помахала ей, Скотти тоже подняла мыльную руку:
— Пока, Ширли, пока…
Правда, слышали ее только Лули, Уиннер и Даффи, которые разлеглись на кухонном полу, устав за день не меньше людей.
Наконец задние огни последней машины исчезли из виду. Скотти поставила кофейник в сушку и выдернула из раковины затычку. Увидев, как Кэл пошел в сторону веранды, она сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду.
Сейчас придется рассказать ему, что она скрывала последние дни, Скотти вся извелась под грузом своей «тайны» и чувства вины. Ей бы, к примеру, не понравилось, если бы у него были от нее секреты.
Кэл был чернее тучи — той самой розовой тучи, которая весь день обходила их стороной, а теперь явно приближалась. Он вошел в кухню, снял шляпу, положил ее на стол. Собаки тут же вскочили и кинулись к нему, радостно виляя хвостами.
— Ну, рассказывай, что стряслось, — сказал он, не обращая внимания на собак и подходя вплотную к Скотти.
Скотти с усиленным интересом изучала пальцы собственных ног в открытых сандалиях. Ноги болели, но садиться она не собиралась, объясняться с Кэлом все же лучше было стоя. Так по крайней мере она чувствовала себя увереннее.
— Прости, что я не рассказала тебе сразу. В четверг вечером, когда тебя не было, Кейхиллы пробрались в наш гараж и прокололи колесо моей машины.
— И ты мне не рассказала? Почему?
— Я думала, может, Джейсон сегодня придет и я смогу поговорить с ним.
— То есть ты решила защитить Джейсона от меня.
Кэлу не потребовалось много времени, чтобы ее раскусить.
— Я… я не хочу видеть его в колонии для несовершеннолетних, Кэл.
— А ты что, думаешь, я вознамерился его туда упрятать? Ты считаешь, что мне не стоит говорить всего, потому что я не умею слушать? Или потому что мне на все наплевать? Как будто я какой-то твердолобый троглодит, пожиратель детей! А может, ты просто мне не доверяешь? А я-то думал, что мы с тобой уже можем полностью доверять друг другу, даже если никому другому не верим!
— Ты же знаешь, что я тебе доверяю.
— Да я уж понял. Просто полное доверие…
— Я знаю, я была не права. Мне очень стыдно, честное слово, я все дни места себе не находила. Обещаю, у меня больше не будет от тебя секретов, никогда!
Кэл вздохнул, устало провел рукой по волосам.
— Я прекрасно понимаю, что Кейхиллы еще дети и что их родители не утруждают себя их воспитанием. У меня, знаешь ли, тоже есть сердце.
— Я знаю, что есть. — Скотти смотрела на него с добротой и надеждой.
Гнев его уже утихал, но телефонный звонок снова вывел его из себя.
— Неужели здесь нельзя спокойно поговорить?! Телефон трезвонит каждую минуту!
Тем не менее он подошел к телефону и взял трубку:
— Да! То есть «Приют у Мод»… Да… Да… Сейчас буду.
Повесив трубку, он снова повернулся к Скотти, все еще с недовольным видом.
— Парень живет где-то на Уидер-роуд. Его сосед сегодня переехал и оставил на веранде старую овчарку. Похоже, бросил. Ни еды, ни воды не оставил, бедняжка целый день воет… Я поеду. Ты со мной?
Скотти покачала головой:
— Нам обоим надо успокоиться. Но прежде чем ты уйдешь, я должна тебе сказать. Я очень виновата, Кэл. Прости меня, пожалуйста, ты имеешь полное право сердиться на меня, но я…
