Майклу позвонил друг из полиции и сообщил, что секретный правительственный агент Каннингем, будучи поставлен перед перспективой ареста, как и предполагала Блисс, свел счеты с жизнью, бесславно закончив свою секретную карьеру.
– А если бы Шейн не втянул в это грязное дело меня, – с обидой проговорила Блисс, – ничего подобного вообще бы не случилось. И Алан с Каннингемом остались бы живы.
– Что касается Каннингема – возможно, – согласился Майкл. – Но Алан вел себя слишком беспечно и безрассудно, чтобы рассчитывать на долгую жизнь. Международное воровство драгоценностей в последние месяцы приобрело угрожающие масштабы, и Черчилль с Каннингемом как раз искали подходящего козла отпущения.
– Они и нашли – меня.
– Да, твоя последняя поездка в Париж удачно совпала с их поисками подходящего человека для прикрытия, не говоря уже о том, что ты стала просто бельмом на глазу Черчилля, отказавшись уступить ему свой магазин. Вполне логично, что выбор пал на тебя. Таким образом они, что называется, убивали сразу двух зайцев.
– Но ведь и в самом деле два человека погибли, – с горечью проговорила Блисс. Плечи ее поникли, она вдруг почувствовала себя ужасно усталой. – Можно мне теперь поехать домой?
– Конечно. Пойду только разыщу доктора и потороплю с оформлением бумажек. – Он помолчал. – Шейн там, за стеной, сходит с ума. Нельзя ли ему…
– Нет! – Она тряхнула головой. – Я не желаю его видеть.
Майкл хотел было что-то возразить, но лишь пожал плечами и вышел, оставив ее размышлять на тему: ну почему она не могла влюбиться именно в этого из братьев О'Мэлли – порядочного, сильного и надежного?
Следующий месяц показался Шейну самым длинным в его жизни. Блисс проявляла именно такое упорство, какое предрекала Зельда. Она не отвечала на звонки и оставляла письма без ответа. Она также отвергала, отсылая обратно, любые его подарки: коробки конфет, цветы, забавного плюшевого крокодила, антикварный флакон для духов, вроде бы принадлежавший некогда самой Марии-Антуанетте. Но даже глупая многозначительная ухмылка мальчишки-посыльного, каждый день приносившего ему назад эти дары, не могла остановить Шейна.
Трижды ему пришлось съездить в Вашингтон, чтобы дать показания относительно своего непосредственного начальника. И чем больше он рассказывал об их совместной работе, тем больше осознавал, что доверие к людям есть игра куда более честная и достойная и что, однажды взяв на вооружение принцип «Цель оправдывает средства», он тем самым словно бы запрятал, задвинул, затолкал в самый долгий ящик свою честность, порядочность, а вслед за ними и душевную ясность.
Именно эти новые для него соображения Шейн и постарался изложить начальству, подавая рапорт об отставке.
– Вы уверены, что хорошо все обдумали, О'Мэлли? – задал встречный вопрос руководитель департамента.
– Безусловно, сэр, – ответил Шейн, снимая свой значок и кладя его на отполированную поверхность старинного стола красного дерева, который помнил многих выдающихся деятелей международного сыска.
– Нам нужен человек, способный занять должность Каннингема. Я рекомендовал вас.
Рекомендация такой персоны дорогого стоила, это был поистине царский подарок. В былые времена Шейн, наверно, подпрыгнул бы от распиравших его радости и гордости. Что и говорить, в этом случае он получал возможность сам определять политику в данной области. Ведь Каннингем находился весьма близко к вершине единственной в своем роде служебной лестницы. Эта должность давала право быть почти независимым от вашингтонского руководства, что, собственно, и позволило его бывшему шефу превратиться в мошенника. И хотя Шейн был уверен, что сам он никогда не сделается ни вором, ни убийцей, но даже его поведение в отношении Блисс, то самое поведение, которое он каким-то образом ухитрялся оправдывать перед собственной совестью, подтвердило, что он давно уже стоял на скользкой дорожке. Как ни крути, а верно говорят: бесконтрольная власть портит людей.
– Поверьте, сэр, я весьма польщен. Но, боюсь, на этой работе от меня будет не много толку.
– Но почему? Блестящая операция, которую вы провели, разоблачив Каннингема и раскрыв международную шайку воров, стоившую нам стольких сил и нервов, убедительно доказывает, что вы сейчас находитесь на вершине своих возможностей.
Шейн не стал объяснять высокому чиновнику, что на сей раз занимался не поимкой мошенников и аферистов, а, скорее, поисками себя самого.
– Вы же знаете поговорку, сэр: чем ближе к вершине, тем больнее падать. – Улыбнувшись своей широкой, профессиональной, годами отработанной улыбкой и обменявшись рукопожатием с седовласым человеком по ту сторону стола, Шейн вышел из кабинета.
Все следующее утро Шейн провел в том помещении, которое его брат громко называл своим офисом. Он занимался просматриванием бумаг, которые лишь очень наивный человек мог именовать бухгалтерскими книгами.
– Каким образом, черт побери, ты ухитряешься определять, в выигрыше ты остаешься или в убытке? – обратился он к Майклу, отчаявшись уловить хоть какую-то систему в колонках цифр.
– Очень просто. Если в конце месяца банк не возвращает мне мои чеки неоплаченными за отсутствием денег на счету, значит, я что-то заработал. А если приходится залезать в резервный фонд, что, поверь, случается не так уж часто, значит, я в пролете.
– Тебе, похоже, требуются менеджер и бухгалтер.
– Их услуги недешевы.
– Верно. Но если хорошо попросишь, я, может, охотно поработаю по специальному, родственному тарифу. Уж так и быть, сделаю для тебя скидку.
– Есть другое предложение, – сказал Майкл.
– Какое?
– Думаю, у нас лучше получится, если мы с тобой станем партнерами.
– Хорошо, тогда я внесу свой пай.
– Прекрасно. Значит, договорились. – Майкл протянул ему руку. Пожимая ее, Шейн не без внутренней робости подумал, как будет странно и непривычно работать вместе с братом. – Давай-ка вот что – позовем Рорка и продолжим наше празднование с того самого места, где нас прервали, – предложил Майкл.
– Одну минутку. – Шейн вытащил из кармана лист бумаги. – Мне нужна твоя подпись, подтверждающая, что я имею законную работу, приносящую доход.
Тот взглянул на документ.
– Ты что же, дом покупаешь?
– Ну, предположим, – с вызовом бросил Шейн, и Майкл почел за лучшее воздержаться от дальнейших вопросов.
Черт, черт, черт! Блисс ожесточенно крутила ключ, но мотор напрочь отказывался повиноваться. Проклиная все на свете и кусая губы от нетерпения, женщина откинула капот.
За этим занятием ее и застал Майкл, решивший заглянуть в свой офис после очередной оперативной вылазки.
