Он сделал паузу и крепче прижал ее к себе.
— Я понимаю, — затем продолжил он, — что все произошло слишком быстро и неожиданно для нас обоих. Называйте это судьбой, если угодно, или промыслом Божьим. Но мы были предназначены друг другу. Однако это не значит, что мы не можем немного подождать с его выполнением…
Герцог почувствовал, как она напряглась.
— Я хочу сказать, — продолжал он поспешно, — что если вы хотите немного подождать, пока мы лучше не узнаем друг друга до того, как я стану учить вас любви… то хорошо, я готов подождать, как бы трудно мне это ни было. Я готов оставаться только вашим другом до тех пор, пока вы сами не захотите… не будете готовы принять мою любовь.
Едва он замолчал, как сразу почувствовал, что напряжение отпустило Вэлу. Ему даже показалось, что она сама теснее прижалась к нему, хотя сделать это было бы довольно трудно — они и так стояли, едва ли не слившись в одно целое.
Брокенхерст ждал. Очень тихо, так, что он едва смог ее расслышать, Бэла наконец сказала:
— Я все поняла… вы, как всегда, хотите поступить благородно… и теперь я могу ответить на ваш вопрос. Самое важное, что я узнала за эти дни, это то, что я… люблю вас!
Герцог взял ее за подбородок и повернул к себе, чтобы видеть ее глаза.
— Это действительно так? — нежно спросил он.
— Я люблю вас! — повторила Бэла. — Я просто боялась… что вы… когда мы доберемся до Йорка… вы оставите меня, и я никогда больше вас не увижу. А потом, после венчания… я боялась, что все это сделано только потому, что вы очень добрый и благородный человек… но что на самом деле вы меня не любите… а я бы не смогла жить без вас!
Боль, прозвучавшая в ее голосе, потрясла его.
— Сокровище мое! — прошептал герцог.
— Я люблю тебя! Я так тебя люблю, — снова и снова шептала Вэла, не в силах больше сдерживать слезы. — Пожалуйста… научи меня любви… потому что я хочу, чтобы ты любил меня, сделал меня своей женой.
— Но ты уже начала учиться, — сказал герцог. — Моя любимая, как же мне повезло, что я нашел тебя.
Он нашел губы Бэлы и прижался к ним поцелуем. С этого мгновения слова им были больше не нужны. Говорили их губы, руки, тела, страстно жаждущие объятий.
Ее губы оказались именно такими, как он себе и представлял — нежные, мягкие, невинные и очень робкие. И он понял, что именно таких поцелуев тщетно искал до сих пор, даже не сознавая этого, в объятиях своих жадных, требовательных любовниц.
Затем он понял, что она больше не боится его, и почувствовал, как сильно ее желание раствориться в нем. И тогда его поцелуи стали более настойчивыми, страстными, герцог проник языком в нежную глубину ее рта, и, когда ее первое изумление прошло, он понял с восторгом, что она с не меньшим пылом отвечает ему.
Время для них остановилось. У Вэлы кружилась голова, и ей казалось, что все звезды неба опустились сейчас сюда, окружив их странным, светящимся хороводом.
«Я люблю тебя! Я люблю тебя!» — хотелось ей повторять снова и снова.
Он оторвался на миг от ее губ, и в его глазах Вэла прочла те же самые чувства, что бушевали сейчас в ее сердце.
— Моя жена! Моя любимая! — воскликнул он.
И это были единственные слова, которые он мог сейчас произнести.
Много часов спустя, когда они лежали на большой кровати, Вэла обнаружила, что ее муж откинул полог, чтобы они могли видеть звезды, сверкающие на черном бархате неба.
Она придвинулась к нему чуть ближе, и он нежно спросил:
— Ты счастлива, сокровище мое?
— Я так счастлива, что мне кажется, я сейчас уже не на земле, а на одной из этих звезд…
— У меня такое же чувство, — сказал герцог. — А раз мы там с тобой вдвоем, моя желанная, то больше уже ничего не имеет значения.
Вэла повернулась и взглянула на него.
— Признайся, — сказала она, улыбаясь, — наверное, ты решил, что я ужасная дура, когда я сказала тебе, что не собираюсь ни в кого влюбляться и ни за что не выйду замуж?
Герцог усмехнулся и поцеловал ее в кончик носа.
— Ну, я и сам был не меньшим дураком, — ответил он, тихо посмеиваясь. — Я не хотел жениться, потому что считал, что не смогу найти женщину, которая не наскучила бы мне рано или поздно и с которой я мог бы не чувствовать себя словно в тюрьме.
— Возможно… я тоже наскучу тебе… со временем?
— Этого не будет, — серьезно ответил он, но в глазах его при этом плясали озорные искорки, — во-первых, потому что у нас есть столько интересных тем для обсуждений и споров, что нам не хватит и двух жизней, чтобы исчерпать их все, а во-вторых, потому что я еще не встречал никого, кто мог бы за два дня знакомства так сильно изменить мои взгляды на жизнь.
Он снова поцеловал ее и добавил уже вполне серьезно:
— Ты помогла мне найти множество дел, которые теперь станут важной частью нашей с тобой жизни.
— Ты слишком добр ко мне, — сказала Бэла. Но мысли ее сейчас были заняты совсем другим. — Я очень боюсь одного… Поскольку я так неопытна в любовных делах, ты очень скоро найдешь себе более искушенную возлюбленную, с которой тебе не будет скучно.
Герцог улыбнулся. Оглядываясь назад, он мог вспомнить не один десяток самых опытных и искушенных в любовных утехах красавиц, с которыми ему очень скоро становилось смертельно скучно. Думая о них сейчас, он решил, что у всех этих женщин был один недостаток — они не были похожи на Вэлу. Однако говорить о других женщинах своей жене он, разумеется, не собирался.
— Но ты забыла одну вещь… Помнишь, мы с тобой согласились с тем, что у каждого человека на земле есть своя половина. И я абсолютно уверен, что свою половину я нашел.
Вэла тихонько вздохнула.
— Но как я могу быть в этом уверена? — спросила она.
— Просто люби меня.
Он притянул ее к себе и поцеловал губы, а потом стал нежно целовать ей шею, плечи, грудь…
— Я обожаю тебя, — сказал он, снова поднимая голову. — Ты просто сводишь меня с ума. И боюсь, моя любимая, что именно ты вскоре заскучаешь со мной.
— Никогда! Никогда, потому что я только сейчас поняла, какой я была глупой, когда говорила, что мне не нужна любовь. Это самое замечательное… самое прекрасное, что может быть у человека…
Она говорила это с такой страстью, что мгновенно в глазах герцога вспыхнули жадные, жаркие огоньки. Внезапно она спрятала голову у него на груди и прошептала:
— Теперь, когда ты показал мне… что значит быть женой… я знаю, что это и есть самая прекрасная и самая огромная… звезда в ночи.
— Именно это я и пытался тебе объяснить, — улыбнулся герцог. — И раз ты так хорошо все поняла, значит, я талантливый учитель.
