Дима умер.
– Бедные крошечки, – беременность и у Сони сбила настройки мозга, – сколько им пришлось пережить… И смотри-ка, спят, как младенцы. Нам тоже надо поспать.
– Я не засну.
– И я тоже.
Кажется, мы обе заснули, едва это объяснив.
Утро было хмурым и совершенно безрадостным.
Сидя на стуле, поджав под себя одну ногу, Олег с буддийским спокойствием пожирал колбасу. Держа в руке половину батона, он широко раскрывал рот, вонзал зубы в розовую гладкую мякоть и по собачьи, рывком, отрывал кусок. Где бы он ни набрался этих чудесных привычек, он явно не собирался им изменять ради нас двоих.
Соня посматривала на него, как на бешеного пса и старалась привлекать к себе как можно меньше внимания. Мне тоже не хотелось лишний раз встречаться с Олегом взглядами. Как он сказал нам, ночью по городу поползли слухи, что Дима все-таки жив. Что слухи о его смерти были сильно преувеличены. Но точно никто ничего не знал.
– Сильно не радуйтесь, – предостерег Олег. – Пацаны и спиздят не за дорого… будем пока сидеть. Если живой, он поймет, где ты.
– Что с Самсоновым?
Меня знобило.
– Пожалела? Хомяка лишаистого?.. Все сказал, что мне надо было и скончался. Я записал. Колкин сперва, понятно, хотел меня пристрелить, но послушал запись и узбагоился. Правда, я там творчески доработал труп, и он решил, будто бы твой любимый муж постарался. Думаю, от него все эти слухи и поползли. Жену Самсонова пока что пасу. Это она все придумала. Не сам Толстый. Отец приедет… если приедет… – Олег потер лоб ладонью. – Или, я сам решу. Расскажи мне все, что ты знаешь. Ты говорила с ментами?
– Я сама была в морге, – сказала я. – Там есть несколько вопросов. Во-первых, трупы сгорели явно трупами, не живьем. Живые всегда сгорают в такой, ну, как бы боксерской стойке. И ни один из них не носил кольца. Дима носил свое, не снимая… И цепей тоже, их ни у кого не было.
– Это ничего не доказывает. Их могли уже мертвыми сунуть в джип, поснимав голду.
Я пожала плечами.
– Могли, но… Я просто чувствую, что это не они. Я бы их узнала.
Олег поджал губы.
– Не понимаю, как ты умудрилась в подробностях рассмотреть горельцев.
– Я знала работников морга. Связи, Олег!
– Я имею в виду, что ты их подробно рассмотрела, не блеванула. Я бы сам блеванул!
– Да, уж, конечно! Маргаритка, блин, нежная! Как отвертки докрасна раскалять, так не блеванул, – я оборвала себя.
Мы оба звучали, как психопаты.
– Я ничего не понимаю! – вмешалась Сонечка. – Их же всех опознали!
– Дима мог это подстроить. У него на прицепе все городские врачи. Понимаешь, хирурги – это почти что клан. А некоторые патологоанатомы – это те же хирурги, только сильно употребляющие… Сама знаешь, что он мутил по больницам и моргам. Он очень много финансово помогал. И он один из них, понимаешь. Они бы просто так его прикрыли, если бы он сказал. Опознание так просто не делается. Нужны специальные тесты, нужны образцы зубов или крови. Сравнение с картами родственников, тесты на ДНК. Он даже зубы делал только в Корее. Его не могли так просто, в один момент, опознать.
Алекс дергал меня за волосы. Я раздраженно выдрала прядь, и он расплакался. Испытав чудовищный укол совести, я тоже расплакалась и принялась целовать его пухленькую с ямочками ручонку.
– Прости меня, маленький мой. Ну, не плачь! Ну, не плачь, пожалуйста!
Олег молчал, не сводя с меня глаз.
– А можно мне подержать?
– Ну, попробуй.
Олег протянул руки и сказал:
– Алекс! Иди ко мне?
К моему удивлению, Алекс тут же пошел на руки к чужому дяде, даже не оглянувшись на собственную мать! Влад тоже вдруг захотел к нему, и Олег неловко усадил обоих детей к себе на колени.
– Прикольно! – сообщил он. – Дети, я ваш отЭц!
– Не говори так! – я постучала по дереву, старательно, трижды, сплюнув через плечо.
– Ну, вообще-то, технически, ты их дядя, – сказала Соня.
– Блин! Я обоих не удержу!
И мы опять замолчали.
За последние сутки я успела обзавестись паранойей и теперь страдала по полной. Разумеется, что Диме с его связями, ничего не стоило подыскать три подходящих трупа. Как и подделать протоколы о вскрытии. Но вот стоило ли рассказывать об этом Олегу?
Что я знала о нем?
Откуда он вывалился?
Все то, что мне говорил Олег, на сто процентов отличалось от того, что говорил Дима. Хотя, Малой действительно походил на психа и был красив, словно черт.
Я рассматривала его почти что завистливо.
Если так выглядел наш отец, то неудивительно, что моя маман задавалась вопросом, как у них получилась такая дочь. Во мне не было и сотой части того, что было в Олеге.
– И член у него больше и грудак помощней! – словно прочитав мои мысли, буркнула Сонечка. – Сил уже нет на твои дурацкие комплексы!.. Если я такая прекрасная, как ты говоришь, почему я велась на тебя, уродину?
– Чтобы сиять еще ярче на моем фоне?
– Балбеска!
На миг мне стало ужасно совестно, что я думаю в такой миг о каких-то глупостях. О том, что не так красива, как мне хотелось бы быть.
За окном остановилась машина и Олег, словно призрак слетев со стула, осторожно приблизился к окну, выглянул сквозь щель в задернутых занавесках. Дал знать, что тревога ложная.
– И все-таки, давайте в спальню. Там балкон заставленный. Безопаснее, если что…
Уставшие всего на свете бояться, мы просто встали и молча прошли за ним.
– Почему вы перестали общаться? Дима и ты?
Олег презрительно посмотрел на меня.
– Я хотел на него работать, а он сказал, что я – психопат.
Я сглотнула. Меня уже не раз за то короткое время, что мы познакомились, посещала такая же неуютная мысль. Но я не решилась озвучить ее Олегу.
– Если тебя утешит, меня он тоже пытался тестировать.
– Нет, – буркнул он. – Андрей мне рассказывал про твои гадания на картах Таро. Так что не утешает.
Я обиделась, но решила на этом не заострять и вернулась к теме.
– Вы перестали общаться раньше.
– Я понял, что гомосек, – сказал Олег и вдруг улыбнулся, показав оба ряда белых зубов. Своих собственных, насколько я могла в тот момент судить. – Он не хотел, чтоб я это демонстрировал. Дискриминировал, кароч. А там уж собственные дети пошли. На кой ему я? Ну, я и не лез. А меня, там, как бы и не особенно приглашали.
– Я пригласила бы, если бы я знала, что ты мой брат. И я бы с радостью общалась с тобой, если бы ты хоть как-нибудь проявился! И Дима – тоже! Если бы ты хоть раз, хоть как-нибудь проявился! Да даже до Димы! Ты знал ведь, что я с Андреем живу и что меня его ориентация не смущает! Почему ты сам ко мне не пришел?
