— Тогда прекрати надо мной насмехаться! Или тебе доставляет удовольствие знать, что…
Отвернувшись, Бет принялась рыться в сумке в поисках носового платка, но Дин быстро положил ей на колени свой.
— Не плачь. Я не хочу, чтобы ты плакала.
— Тогда уйди и оставь меня в покое!
— Боюсь, это трудновато. Если только выпрыгнуть с парашютом!..
— Ну вот, ты опять надо мной издеваешься!
— Либо это, либо я переброшу тебя через колено и хорошенько отшлепаю! Стоит мне подумать о том, сколько страданий ты мне причинила за последние двенадцать часов, мне хочется… Ну почему ты не сказала мне правду, когда я приехал за тобой в пансионат? А я увидел тебя с Сондерсом… и он говорил так же правдоподобно, как и ты!
— Я не собиралась врать, — тихо призналась девушка. — Когда я случайно подслушала ваш разговор с Линн, я… моим единственным желанием было больше никогда тебя не видеть. Я и понятия не имела, что Билл приехал в пансионат. Когда я вернулась и увидела его… Ты не можешь винить меня в том, что я так поступила.
— Напротив, я очень даже виню тебя. Самое меньшее, что ты должна была сделать, — позволить мне высказаться. Это спасло бы тебя от необходимости врать и уберегло бы нас обоих от лишней боли. Как ты могла подумать, будто все, что между нами произошло, с моей стороны всего лишь игра? — Он возмущенно умолк и уставился на нее. — Ну что, нечего сказать?
Бет лихорадочно пыталась подыскать слова, но безрезультатно. Она всем сердцем жаждала поверить в то, что услышала, но здравый смысл советовал быть осторожной. Разве Дин сказал хоть что-то, из чего можно заключить, будто он любит ее?
— Я всегда гордился своим честным именем, — вновь заговорил Дин. — Я никогда не даю обещаний, которые не могу сдержать, и никогда не лгу. Позволить тебе думать, будто все, что я тебе говорил, — ложь, было просто невыносимо. Невыносимо! А знать, что и другие подумают то же…
— И ты решил загладить вину. Но тебе нет причин волноваться за свою репутацию. Никто не знает, что между нами произошло, кроме Билла, Лоис и миссис Мэйс. Ты мог не утруждать себя моим похищением. Что же до твоих друзей… для них наша помолвка была ошибкой, которую мы осознали до того, как стало слишком поздно. И больше ничего.
— И больше ничего, — повторил Дин и потер пальцами щеку.
Такой знакомый жест! Бет предпочла закрыть глаза.
— Так ты считаешь, что я затащил тебя сюда, чтобы состряпать правдоподобное объяснение разрыву нашей помолвки?
— Да. Именно так я считаю. Уверена, ты не испытывал бы угрызений совести, если бы продолжал думать, что я солгала тебе так же, как и ты мне. Но, узнав, что я… что я была… что я любила тебя, ты понял, как нехорошо со мной обошелся.
— По крайней мере, ты веришь в то, что меня могут мучить угрызения совести…
Внизу простиралась пустыня, золотая, плоская и гладкая. С высоты не было видно неровностей. Может, расстояние смягчит и силу ее любви к Дину, усмирит боль и сотрет воспоминания? Или чувство потери и одиночества останется с ней навсегда?
— Не сомневаюсь, тебе искренне жаль, что ты так поступил, — пробормотала девушка, — и я понимаю тебя. Поэтому не надо за меня волноваться. Как только я снова начну работать, я приду в норму. — Невероятным усилием воли Бет заставила себя повернуться к нему. — Я только жалею, что… Жаль, что идея принадлежала Линн. Мне она с самого начала не нравилась.
— Ее идея заключалась в том, что я обручусь с тобой, а не в том, что влюблюсь в тебя. Об этом меня никто не предупреждал! А пока я в тебя не влюбился, у меня не было намерений воспользоваться ее советом насчет помолвки.
Не понимая, к чему он клонит, Бет смотрела на Дина. А он подошел еще ближе, хотя не делал попыток дотронуться до нее.
— Ты не только исключительно красива, но и исключительно глупа! Ты что, не понимаешь, о чем я пытаюсь тебе сказать? Что я говорил тебе уже сотню раз? Я люблю тебя, Бет. Я люблю тебя!
— Но ты… ты же сказал, что не любишь. Что мы просто увлеклись…
— Гордость — не только женская прерогатива!
В сердце словно шевельнулось счастье, но она боялась поверить, опасаясь, не развеется ли оно, как мираж.
— Но ты же так хотел, чтобы я исчезла из твоей жизни. Когда мы вчера уходили от Синди, ты был таким жестоким. Если бы ты любил меня…
— Ради всего святого! — Дин попытался обнять ее, но Бет увернулась:
— Нет, Дин. Бесполезно, я очень хочу поверить тебе, но не могу.
— Зачем мне притворяться? Ведь мне все равно, что обо мне думают остальные?
— Я сказала это, только чтобы задеть тебя, — признала Бет.
— Тогда скажи мне ради бога, зачем мне притворяться, что я люблю тебя?
— Потому что ты добрый. Когда узнал, что не я выхожу замуж за Билла, а Лоис…
— Да уж, просто сама доброта. Настоящий Санта-Клаус! Бет, ну честное слово!
Казалось, ему не хватает слов. Он облокотился на кресло, но тут же выпрямился, когда самолет вдруг нырнул в небольшую воздушную яму.
— Все, что я когда-либо говорил о своих чувствах к тебе, — все это правда. Я действительно влюбился в тебя с первого взгляда и действительно изо всех сил боролся с этим. Когда Линн предложила, чтобы я попробовал влюбить тебя… в себя, я отказался. Конечно, я хотел помочь Синди, но есть предел тому, как далеко я могу зайти. И могу тебя заверить, что вариант помолвки — пусть даже временно — с кем-то, кого я не люблю, даже не обсуждался. Я очень ясно объяснил все это Линн. Убедившись в том, что больше ни за что не смогу выпустить тебя из своей жизни, я сделал логичную вещь. Попросил тебя выйти за меня замуж. А не купил обручальное кольцо и не стал назначать день свадьбы потому, что боялся.
— Боялся чего?
— Что я воспользовался твоей слабостью после истории с Дэнни. И если дам тебе понять, как много ты для меня значишь, то отпугну тебя. Так что я повел себя спокойно. Так спокойно, как только мог. Смотреть, как ты бродишь по моему дому в неглиже, было нелегким испытанием для моей силы воли! — Он остановился, а потом продолжил говорить еле слышно, словно ему было больно выговаривать слова: — Я собирался жениться на тебе, как только Синди сделают операцию, и увезти тебя в долгий медовый месяц. Я был твердо намерен заставить тебя напрочь забыть Дэнни.
— Но я же сказала, что больше не люблю его!
— Никто из нас не был особенно доверчив, — сухо заметил он.
Зардевшись, Бет шагнула к нему:
— Можешь больше ничего не говорить.
— Я должен. Мы должны расставить все по своим местам. Я считаю, это единственный выход. В тот вечер, когда мы вернулись из больницы и Линн поехала ко мне домой, я понял, что она думает, будто я обручился с тобой, выполняя ее задумку. Ей никогда не приходило в голову, что я действительно полюбил тебя. Ты подслушала начало нашего разговора, когда я пытался осторожно ей все объяснить. Прежде чем я успел добраться до сути, ты сбежала. — Дин вздохнул. — Остальное ты знаешь.
