Не помню, сколько времени я так простоял. Должно быть, очень долго. Из служебного купе явились веселые Сергей и Ольга. Сергей только-только рассказал какой-то анекдот, и та беззаботно хохотала. Заметив меня, оба смущенно умолкли. Должно быть, мой вид слишком явно свидетельствовал о происшедшем разладе.
Ольга вошла в купе первой, чтобы приготовиться ко сну, а Сергей остался со мной.
— Я так понимаю, не выгорело у тебя, — посочувствовал он.
В ответ я лишь пожал плечами. Ира уже была мне безразлична и я радовался тому, что наш роман не зашел слишком далеко. Мне нравился только зеленый огонь у нее в глазах. Этот огонь напоминал о Елене — единственном человеке, которого буду любить всегда.
Что было бы, если б я легкомысленно воспользовался Ириным порывом? Кошмар! А если бы еще родился ребенок? Видимо, судьба хранила меня. Спасибо ей, судьбе!
— Ты особенно не переживай из-за того, — тем временем утешал меня Сергей. — Попробуй вступить с нею в переговоры. Если удастся, это верный признак, что она в конце концов капитулирует. Главное, быть настойчивым.
Я непонимающе смотрел на него. О чем это он?
— Я сейчас сбегаю к проводнику, договорюсь. Он достанет пару бутылок водки, — подмигнул Сергей. Тогда и закрутится. Будет у нас пылкая ночь любви и пития…
— Да что-то мне не хочется, — расстроил я его наполеоновские планы. — И ты лучше вспоминай любимую жену, которая ждет не дождется верного муженька с сезонных работ.
— Дурак, ты, Углов! — вспылил Сергей. — Дураком был, дураком и помрешь. Хочешь совет от чистого сердца?
— Не хочу.
— Воспринимай жизнь проще. Наша жизнь — это болото. Так вот, над болотом лучше парить мотыльком, нежели увязнуть по горло.
Знал бы Сергей о моем опыте погружения в таежное болото! Но говорить с ним и тем более спорить, не было никакого желания. Я упрямо продолжал смотреть в окно, хоть в наступившей темноте, кроме редких станций, не было видно ни зги.
Сергей нахохлившимся петухом проскользнул в купе и громко лязгнул дверью — вот, мол, до какой степени он меня презирает. Я чуть не рассмеялся, он принадлежал к тем людям, которые не могут обижаться долго. Пока доедем, он уже забудет о нашей размолвке и все пойдет по-прежнему.
Спустя час и я вошел в купе. Ольга беззаботно спала, посапывала, Сергей с бормотанием ворочался. Только с Ириной полки не доносилось ни звука. Я понял, что она не спит.
Быстро раздевшись, взобрался на вторую полку и накрылся простыней. Лежал не шелохнувшись, но, чтобы сделать вид, будто сплю, старался дышать как можно громче и ровнее.
Видимо, девичья гордость не позволяла Ире первой сделать шаг к примирению. Она ждала этого от меня — и готовилась меня простить. Но время шло, и я все глубже погружался в объятия сна.
И тогда Ира не выдержала:
— Валера!
В ее негромком голосе слышался такой страстный призыв, что мне сразу сделалось не до сна. Горячая рука коснулась моего плеча. Я почувствовал, как по моим жилам растекается такая же горячая кровь. Сквозь прищуренные веки различал зеленый огонь ее глаз.
Какое же потребовалось усилие, чтобы не ответить на этот призыв!
— Спишь, что ли? — в голосе Ирины слышалась обида и разочарование.
Она резко отдернула руку и отвернулась к стене. И хотя лицо ее утопало в подушке, я уловил еле сдерживаемые рыдания. Я понимал, что она чувствует в этот момент и как, должно быть, презирает меня. Впервые в жизни она встретила человека, с которым готова была связать судьбу, а он оказался таким ничтожеством!
«Милая Ира, лучше я испорчу тебе своим поведением один этот вечер, нежели всю оставшуюся жизнь, — в мыслях отвечал я на эти упреки, словно девушка могла меня услышать. — Я знаю, первая любовь долго не забывается. Но ты обязательно встретишь на жизненном пути того, с кем будешь счастлива. А потому прости меня. И спасибо тебе за зеленый огонь твоих глаз. Он спас меня в этой беспросветной тьме. Теперь я верю, что рано или поздно обязательно выберусь из болота, в которое сам себя загнал…»
— И ты даже не попытался ее разбудить, когда вы с Мешковым выходили? — с каким-то тревожным участием спросила Елена.
— Она вовсе не спала, — грустно усмехнулся Валерий. — Смирилась… Когда поезд подходил в нашей станции, я спрыгнул с полки, разбудил чутко спавшего Сергея и вышел в тамбур. Вскоре показался и Сергей с обеими нашими сумками. Поезд остановился, и мы вышли на перрон. Нас уже встречали… Сергей шепнул, что Ольга оставила ему свой адрес и, на всякий случай, адрес Ирины. Так что, коль пожелаешь, то могу ей написать. Но я твердо решил этого не делать…
— Так нельзя Валера, — убежденно сказала Елена. — Может статься, что Ирина до сих пор живет в ожидании твоего письма. Такие раны очень долго не заживают. По себе знаю… Она может еще долгие годы ждать: а вдруг ты объявишься?
— Ты думаешь?
— Почти уверена. Хочешь знать, в чем твоя главная беда, Валера?
— Очень хочу.
— Ты все-таки не силен в женской психологии. Если уж девушка кого-то по-настоящему полюбила, то это на всю жизнь. Ох, не завидую Ире! Неужели ты не понимаешь?
— Значит, ты считаешь, я должен ей написать?
— Конечно. Напиши все честно. Пусть не строит никаких планов. Пусть, если встретит хорошего человека, со спокойным сердцем выходит замуж.
— Понятно, — глядя на Елену, сказал Валерий. — Напишу, что обрел-таки верную женщину, которая, к тому же, оказалась моей прежней женой.
Елена рассмеялась, наклонилась и поцеловала его в щеку. Она никак не ожидала, что Валерий обхватит ее рукой за шею и притянет к себе, а его губы отыщут ее губы. Она вся затрепетала.
В палату вошла пожилая медсестра — было время мерять температуру. Но, увидев, что между больным и сиделкой происходит нечто не предусмотренное больничными правилами, с понимающим видом потупила глаза.
Елена вырвалась из объятий Валерия, быстро встала и направилась к сестре, смущенно поправляя воротник халата.
— Я хотела пощупать его лоб, — пыталась сочинять на ходу, — да вот потеряла равновесие…
— Я понимаю, — передала сестра ей градусник, — современной женщине очень трудно сохранить равновесие, а уж когда имеешь дело с таким больным…
И, многозначительно хмыкнув, вышла в коридор.
— А почему мы должны стесняться нашего чувства? — подал голос Валерий. — Ты моя жена, я твой муж — этим все сказано.
Сама Елена не стала бы затрагивать эту тему. Но он чувствовал, что у нее на душе, и, как всегда, спешил высказаться напрямик.
— Ты все еще больной, а я — твоя сиделка, — возразила Елена.
