В номере оказалось с полдюжины заметок, подписанных его именем, и Чарли прочитала их все. Заметки были написаны в энергичной, сжатой манере, и читать их было очень интересно. Но стиль автора… Иначе, как безжалостным, его нельзя было назвать. Джесс писал о фактах жестко и вытаскивал на свет правду, какой бы неприглядной она ни была. Джесс мастерски умел вскрывать язвы, спрятанные под блестящей, заманчивой упаковкой светской жизни.
Но почему, в таком случае, он решил написать о ней?
Вероятно, только потому, что испытывал глубокое отвращение к ее поступку.
«Чарли, почему ты взяла деньги?»
Дрожащими руками Чарли взяла со стола последнюю папку. В ней лежали лист бумаги и кассета. На листе в хронологическом порядке была представлена вся жизнь Чарли Картер. Мало того, что Джесс вытянул из нее все подробности, он еще аккуратно записал их.
Чарли вставила кассету в плейер, стоявший на окне, и, после некоторых колебаний, нажала на клавишу. Его голос и ее. Чарли нахмурилась, припоминая, где мог произойти этот разговор. Наверное, в ресторане, куда он пригласил ее пообедать. Через день после того, как ее выписали из больницы. Джесс был тогда таким милым, заботливым. Этот день можно считать началом ее любви, а Джесс записал все ее слова на пленку.
«Он тебя использовал, чтобы написать статью. Ты ему была не нужна».
Теперь все, что произошло, предстало перед Чарли в новом свете. Джесс в больнице… Конечно, он оказался там не случайно. Он вызволил ее из осады репортеров только для того, чтобы пробраться в ее дом, душу и сердце. А она-то была так благодарна, хотя на самом деле Джесса волновала только его статья. Он отвез Чарли в лагерь, якобы для того, чтобы помочь снять напряжение, и умолчал об истинной цели. Ему нужно было не подпустить к ней других журналистов.
«Не верь ни одному моему слову».
А его смех? Любовь? Неужели это все тоже было ложью?
Чарли увидела протянутую к плейеру руку Джесса. Он выключил магнитофон. Чарли сидела, опустив глаза, боясь посмотреть на него, теперь, когда ей стала известна правда. Наконец Чарли медленно подняла взгляд на Джесса.
Лицо его было абсолютно непроницаемым, и Чарли почувствовала, как ее охватывает ярость. Ни тени раскаяния, ни огорчения, только готовность к обороне. Чарли захотелось закричать, ударить Джесса, пробить его броню, но даже в этот момент она не могла причинить ему боль.
— Почему ты мне не сказал?
— Я пытался. — Никаких извинений. Констатация факта.
— Ты мне лгал.
— Я не лгал. Сказал тебе, что я преподаватель. Я преподаю. Сказал тебе, что я писатель. Я пишу.
— Но ты не сказал, что пишешь обо мне! А может, ты просто забыл об этом? Как ты забыл сообщить мне, кто именно вытащил меня из машины? Как забыл сказать, что звонил Алан? Что ты записывал на пленку наши разговоры! У тебя очень избирательная память! Или это специфика твоей работы?
Голос Чарли сорвался, и она еле сдержалась, чтобы не разрыдаться. Джесс не двинулся с места. Он не пытался коснуться ее, не собирался что-либо говорить: Он стоял и наблюдал за Чарли. Ей стало не по себе от такой выдержки и хладнокровия, но, может быть, Джесс был готов к такому обороту событий? С самого первого поцелуя?
— Почему ты ничего мне не сказал? — простонала Чарли. — Как ты мог? Как ты мог позволить мне думать…
Ей было невыносимо больно. Чарли взяла номер журнала и протянула его Джессу.
— Я бы поняла, если бы это все писал неизвестный мне Дж. М. Мастерс, но — ты?! — сдавленным голосом произнесла она.
Джесс невидящим взглядом посмотрел на обложку журнала, затем резким движением смял его и отшвырнул от себя. Чарли замерла от неожиданного жеста, но это все-таки был не ответ на ее вопросы.
— Чарли, — наконец произнес Джесс глухо.
— Только не говори, что тебе очень жаль, — оборвала его Чарли. — Не смей этого делать. Извинения здесь не нужны.
— Я же тебе говорил, что ничего не получится, — вялым, бесцветным тоном проговорил Джесс.
— Значит, я сама во всем виновата. Оказалась чересчур наивной, — Чарли горько рассмеялась. — Что ж, ты оказался прав. Ты меня предупреждал, но я не послушала. Потому что хотела верить, что то, что произошло межу нами было настоящим. Спасибо за урок, мистер МакМастерс. Я его очень хорошо усвоила и запомнила на всю жизнь. Нельзя верить в сказки. А ты, ты…
Чарли встала. Она не знала, как унять боль и унижение, которые она испытывала.
— А ты не такой уж и милый парень, — проговорила она со слезами.
Чарли вынула из ушей бриллиантовые сережки и бросила Джессу. Он отшатнулся, как будто его ударили стулом. На лице у него была написана странная покорность. Но внезапно в глазах Джесса сверкнул огонек. Он потянулся вперед и провел пальцами по влажной щеке Чарли.
— А как же твое обещание? — еле слышно спросил он.
Чарли оттолкнула его руку. Она была так поглощена своим несчастьем, что не поняла, о чем говорит Джесс.
— Некоторые обещания невозможно выполнить.
Все кончено. Чарли ушла. Не было смысла удерживать ее. Все равно — того, что сделано, не исправишь. Придется с этим жить. Но он не мог себе представить, как будет жить без Чарли Картер.
«Не думай ни о чем, Джесс. Живи и все. Чего ты ожидал? Чуда?»
Джесс заставил себя взять в руки папки с бумагами. Сейчас он отправится на занятия. Ничего, он как-нибудь переживет эти два часа, а потом позвонит Мэту, и они напьются как следует. Домой сегодня идти нельзя. Это было бы равносильно самоубийству.
«Итак, занятия, потом выпивка, а дальше посмотрим. Держись, Джесс. У тебя бывали времена и похуже».
Нет, нечего себя обманывать. Самое худшее случилось с ним только что. Ушла Чарли Картер. И Джесс очень сомневался, что сможет пережить эту потерю.
Стук в дверь не прекращался. Надо же было Роберту как раз сейчас уйти.
Чарли заставила себя подняться с кушетки, вытерла глаза рукавом халата и поплелась к двери, чтобы избавиться от непрошеных посетителей. Она не спала, не ела, не принимала душ и последние пятнадцать часов вставала с кушетки только для того, чтобы взять свежий носовой платок. Может, Роберт забыл ключ? У Чарли на глаза навернулись слезы при мысли о брате. Он дал ей выплакаться и не задал ни одного вопроса. Что бы она делала без него?
Чарли открыла дверь. Лицо мужчины было ей знакомо, но она не могла вспомнить его имени. Пришедший сам пришел ей на помощь.
— Мисс Картер, я — Мэтью Бэйн. Мы с вами познакомились совсем недавно.
— О… да, конечно. Входите, мистер Бэйн.
Мистер Бэйн едва заметно улыбнулся:
— Нет, благодарю вас. Я оставил друга, он в плачевном состоянии, и я должен как можно скорее вернуться к нему.
