— Джулия! Ты пришла! Ты пришла! — Его радости и удивлению не было конца.
— Здравствуй, Мануэль, — скованно ответила она, нервно теребя перчатки. — Как… как ты себя чувствуешь?
— Превосходно! А как ты? — Он пытливо уставился на нее.
Шелковая темно-красная пижама немного распахнулась на груди, и в вырезе показались спутавшиеся волосы. Прическа у него забавно разлохматилась, придавая лицу наивное детское выражение. Больной, он выглядел моложе и… уязвимее. На его лбу еще оставался маленький кусочек пластыря, одна щека представляла собой сплошной радужный синяк, а в остальном — он выглядел неплохо.
— Хорошо, — пробормотала она, подходя ближе. — Я пришла извиниться. Я не должна была так бестолково визжать, это ужасно глупо. Мне действительно жаль, что все так случилось. Прости меня. — Она виновато поджала губы.
Мануэля не надо было долго уговаривать, его рот расплылся в широченной улыбке.
— Не беспокойся обо мне, я в полном порядке. — Был вопрос, который волновал его куда больше. — Джулия, когда ты уезжаешь?
— Где-то через неделю. Мы еще не определили точно дату.
Не отрывая от нее напряженного взгляда, он медленно приподнялся на локте:
— Подойди ко мне. Сядь. Я хочу поговорить с тобой. — Его глаза угрожающе потемнели. — Пожалуйста, не бойся. Знаю, ты не хотела приходить, не хотела видеть меня, но раз ты здесь, прошу, выслушай меня.
Джулия не спешила опровергать его слова, еще не время. Вместо этого она послушно подошла и неловко плюхнулась на край кровати. Мануэль схватил ее руку и порывисто поцеловал. Страсть, копившаяся в нем месяцами, мгновенно выплеснулась наружу.
— Святые угодники, Джулия, когда ты рядом, я теряю рассудок! Я не могу нормально думать! — Он сильнее сжал ее руку. — Должно быть, они напихали в меня слишком много лекарств.
Она молчала, больно прикусив губу. Его слова, пылающий взгляд превышали ее скудные силы. Джулия сжала кулаки и сбивчиво пробормотала:
— О Господи, Мануэль, ты… ты мог погибнуть! Я чуть не убила тебя.
— Тебе не все равно? — Казалось, он искренне недоумевал.
— Естественно, мне не все равно! — жарко воскликнула она. — Каким чудовищем надо быть, чтобы оставаться безразличным! Ты и впрямь считаешь меня чудовищем?
— Джулия, я знаю только одно. Я взбешен твоим поведением, жутко взбешен! — Его глаза налились кровью, но в голосе не было ни капли враждебности, что весьма удивило девушку: он не походил на прежнего Мануэля. — Иди ко мне.
Он страстно притянул ее к себе, переворачивая на спину и сверху вниз глядя в ее прекрасные лучистые глаза. Их губы встретились в сладостном, ненасытном поцелуе, выпуская на волю чувства, которые оба так долго скрывали друг от друга. Джулия больше не сопротивлялась, не обманывала себя, она крепко обвила руками шею любимого, еще крепче прижимая его к своей пылающей груди. Мануэль неохотно отпрянул:
— Джулия, умоляю, будь благоразумна, я не смогу сдержать себя, ты такая сладкая!
Он отстранился, глядя затуманенными глазами на ее слегка приоткрытые земляничные губы, гладкую кожу, очаровательно разметавшиеся по подушке волосы.
— Один из нас должен остановиться, в любую минуту может нагрянуть медсестра. Случится пренеприятнейший конфуз, — пробормотал он.
— С каких это пор ты стал беспокоиться об окружающих? — сладко проворковала она, нежно поглаживая его по небритым щекам.
— Если захочу, я могу быть не хуже остальных, если не лучше. — Он прижал ее ладони к губам, покрывая их жаркими поцелуями. — Джулия, почему ты не приходила раньше? Почему заставила меня мучиться в неведении? Три недели, целых три недели я терзал себя, то любя тебя, то ненавидя.
Джулия не верила своим ушам. Она была уверена, что слово «любовь» не входит в словарный запас Мануэля.
— Любя меня? — на всякий случай переспросила она.
— Да, черт побери, Джулия, я люблю тебя, я хочу на тебе жениться. Нет, не говори ни слова! Я никогда не думал, что после Консуэллы решусь просить другую женщину выйти за меня замуж, но ты… ты перевернула мне душу, я так хочу тебя, что теряю рассудок. Лучше уж жениться на тебе, чем отдать Богу душу в самом расцвете сил. — Он невесело хихикнул, и девушке стало не по себе. — Из-за тебя во время лихорадки у меня подскочила температура и начался рецидив.
— Мануэль! — охнула Джулия.
— Да, а потом, в зверский снегопад ты разозлила меня до колик, помнишь? Затем бросила без средств передвижения на пляже и, наконец, чуть не отправила в могилу вместе с несчастным ни в чем не повинным оленем. Ты немного должна мне, разве не так, а, Джулия?
Девушка вздрогнула. Не слова, тон пугал ее, нежный, всепрощающий, такой непривычный. Как странно, не надо больше защищаться, препираться, отговариваться, можно быть собой и не бояться этого.
— Мануэль, — почти без памяти прошептала она. — Не могу обманываться, хотела прийти, очень хотела, но Филипп… Он не пускал меня. Он… он хотел, чтобы ты безропотно подчинялся ему и врачам, поэтому лгал нам обоим. Он не сказал, что ты ждешь меня. Он позволил мне думать, что ты и Долорес…
— Ах он, старый дьявол! Оказывается, это он не пускал тебя ко мне! Ну, погоди, братец, я до тебя доберусь, дай только срок! — Он явно шутил, радуясь, что правда вылилась наружу. Затем уже серьезно добавил: — Долорес уехала. Навсегда.
— Я знаю. Пайла мне все рассказала. Почему ты прогнал ее? — спросила она.
— Пайла рассказала, что видела, как она разговаривает с тобой на вечеринке. А зная Долорес как облупленную, я сразу понял: тут что-то не чисто. К счастью, она сразу заявилась ко мне в больницу, естественно не ожидая попасть на допрос…
— И все тебе выложила как на духу? — скептически усмехнулось Джулия.
— Ну конечно нет. Сначала она отпиралась и юлила, впрочем, когда я объяснил ей, что надеяться на продолжение наших отношений нелепо, она взорвалась… и понеслось. Ее уже невозможно было остановить! — Мануэль нежно поглаживал ее руку. — Не беспокойся, Долорес горячая, но абсолютно безвредная. Думаю, когда мы поженимся, она тебя тоже полюбит, как и я, при условии, конечно, что мы когда-нибудь встретимся.
Джулия не выдержала и страстно притянула Мануэля к себе:
— Поцелуй меня! По глупости мы потеряли массу времени, а я так тебя люблю!
Согласиться было его единственным желанием, но он крепко держал себя в руках, вежливо отстраняя девушку:
— Я могу подождать. Только не долго. Мы поженимся, как только закончим все приготовления. Пригласим твоих родителей, а тебя я никуда не отпущу, не хочу рисковать — ты останешься здесь. А то улетишь и передумаешь, что тогда делать? — пошутил он.
