Она спустилась вниз, позвонила на станцию, а потом в гараж.
— Вам машину на лондонский поезд в три двадцать восемь, мисс? Да, конечно, пришлем.
Потом она упаковала все вещи, которые влезли в чемодан, а остальное аккуратно сложила в шкафу. Когда-нибудь после миссис Доббин перешлет их. Осталось только написать письмо Саймону. Оно заняло у Мэнди немало времени, но и это было закончено.
«Прошу меня простить, — писала она, — за то, что делаю это так внезапно. Я дала себе обещание, что дождусь выставки. Теперь, после твоего грандиозного успеха, когда работы станет гораздо меньше, я чувствую себя вправе уехать.
Я думала, смогу остаться здесь, в этих местах, где все напоминает мне об одном человеке, который никогда уже не сможет стать моим, но оказалось, что мне это не под силу. Несомненно, ты сочтешь меня глупой и сентиментальной. Но я думаю, что ты сможешь понять мои чувства.
Прошу меня простить, что не предупредила о своем отъезде заранее. Я старалась оттянуть время отъезда, так мне больно расставаться с Пипом. Я знаю, что поначалу он будет по мне скучать, но уверена: он будет счастлив с тобой и Николой. А потом, много позже, когда я превращусь в полузабытую тетушку, возможно, ты позволишь мне приехать навестить его.
Спасибо за все, что ты сделал для меня, и прошу еще раз простить меня. Мэнди».
Ну вот, этого вполне достаточно. Саймон решит, что измена Робина потрясла ее больше, чем она показывала. Мэнди представила, как на его лице снова появится слегка сардоническое выражение и, возможно, он мельком подумает: «Ох уж эти женщины!»
А теперь надо было поговорить с миссис Доббин. Мэнди положила письмо на столик рядом с трюмо и пошла в кухню. Миссис Доббин сидела у окна, нацепив очки и подшивая простыню аккуратными мелкими стежками.
Она выжидательно посмотрела на Мэнди, когда та вошла. Наверное, она слышала, как звонил телефон и теперь ждала новостей.
— Только что звонил сэр Саймон, миссис Доббин, — сказала Мэнди. — Его роза получила первый приз и серебряный кубок. Разве это не замечательно?
Миссис Доббин вся расплылась в сияющей улыбке.
— А я так и думала, с самого начала. Он, наверное, счастлив? — Она отложила простыню. — Пойду-ка сообщу об этом Эмили.
— Сейчас, одну минуточку, миссис Доббин. Мне надо успеть на поезд. Послушайте меня внимательно, это очень важно. Сэр Саймон ждет меня в Лимингфилде, но у меня изменились планы. Я только что узнала, что мне надо срочно быть в Лондоне… непредвиденные обстоятельства. Он собирается встречать меня с поезда, и когда поймет, что я не приехала, будет звонить сюда. Передайте ему, пожалуйста, что я оставила ему записку, там все сказано. Хорошо?
Миссис Доббин воззрилась на нее поверх очков:
— Мэнди, что-то случилось?
Мэнди выдавила безмятежную улыбку:
— Нет, не волнуйтесь, все в порядке, миссис Доббин. Сейчас за мной приедет машина и отвезет меня на станцию.
Она обернулась и увидела, что у двери стоит Пип. Он явно все слышал и больше не мог молчать.
— Ты что, уезжаешь… насовсем, Мэнди? — Худенькое личико побледнело, глаза были огромными и тревожными.
— Только ненадолго, сладкий мой. Я вернусь.
«Ведь это не ложь, — взмолилась она про себя. — Я ведь правда когда-нибудь к нему приеду».
Она быстро обняла мальчика, откидывая со лба непослушные волосы, и порывисто прижала его к себе, чтобы он не видел ее лица.
Зазвонил дверной звонок, и миссис Доббин сказала:
— Я открою, мисс. Это, наверное, пришла машина.
Прежде чем выйти из комнаты, она, нахмурившись, бросила на Мэнди быстрый взгляд, и девушка с чувством вины поняла: старая добрая экономка догадывается, что происходит что-то не то.
Она помахала через заднее окошко машины миссис Доббин и Пипу, которые вышли на крыльцо проводить ее. А потом сидела, ничего не видя вокруг и пытаясь перебороть самую страшную боль, которая когда-либо сжимала ее сердце.
Только раз — в кассе на станции — Мэнди заколебалась. В ее голове вдруг мелькнула предательская мысль, что ей стоит только взять билет до Лимингфилда и уже через час она увидит Саймона. Но ведь там с ним будет и Никола.
— До Паддингтона, в один конец, — решительно сказала она.
Поезд на Лимингфилд уходил раньше на три минуты. Мэнди стояла на платформе в шумной толпе и смотрела, как он уходит с другого пути. Она словно окаменела и не могла пошевелиться.
Почти тут же подкатил поезд на Лондон, шелестя как змея, вынырнул из-за угла и со скрежетом замер у платформы. Мэнди пошла вперед вместе с остальными пассажирами. Поезд был переполнен — люди стояли даже в тамбурах. Она не знала, долго ли еще простоит, и боялась, что в любую минуту упадет в обморок.
— Проходите, мисс. Давайте сюда ваш багаж.
И носильщик подхватил ее чемодан. Мэнди двинулась за ним и шагнула на подножку вагона.
— Эй, Мэнди! Куда это ты собралась?
Это был голос Саймона. Она повернулась и увидела его прямо позади себя.
— А ну-ка, детка, давай прыгай обратно. Ты садишься не на тот поезд.
Люди смотрели на них, улыбались… Побагровев от смущения, Мэнди сошла обратно на платформу. Саймон вынес из поезда ее чемодан и повел ее к выходу со станции, одной рукой крепко придерживая за дрожащий локоть. Еле сдерживая смех, он сказал:
— Мэнди, какая ты дурочка. Это же экспресс. Ты бы на нем доехала до Лондона… и чтобы ты стала тогда делать? Какое счастье, что я смог все-таки выбраться и приехал на машине забрать тебя и отвезти в Лимингфилд. Я чувствовал себя таким виноватым перед тобой — заставлять тебя ехать на поезде, в твоем-то состоянии. Но я не нашел тебя на платформе и уже не знал, что и думать. А потом, слава богу, заметил, что ты садишься на другой поезд. Я еще никогда в жизни так быстро не бегал!
Выйдя на улицу, на яркий солнечный свет, Саймон вдруг наклонился к ней и внимательно посмотрел ей в лицо:
— Мэнди… ты что, плачешь? О господи боже, девочка моя. Я же не хотел тебя обидеть. Я совсем тебя не ругаю, не думай. Я просто переживал за тебя, и все.
— Я в порядке, — всхлипывала Мэнди, вытирая слезы сжатыми кулачками, как маленькая девочка.
— Нет, не надо было просить тебя приезжать на выставку, — сокрушался Саймон. — Ты еще не совсем выздоровела. Какой я самовлюбленный тип. Сейчас отвезу тебя домой, и ты сразу ляжешь в постель, договорились?
Она взяла себя в руки и сказала:
— Нет. Нет, не надо, поедем лучше в Лимингфилд, как мы хотели. Со мной все хорошо.
— Ты уверена? — Он все еще сомневался.
— Конечно. Пожалуйста, поедем скорее.
В машине она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Саймон, казалось, тоже не хотел разговаривать, и она была этому рада. Итак… в конце концов ей не удалось уехать, и теперь придется собрать в кулак всю свою волю, все мужество, чтобы пережить этот вечер.
