Даниил еще не встретил?
— Привет, Андрей. — улыбаюсь. — Он ненадолго отошел.
— А ты Настя? — поворачивается к сестре. — Надеюсь, составишь мне компанию на сегодняшнем вечере?
— Я сегодня не одна, — с каким-то томным сомнение в голосе тянет сестра, и пока младший брат Дарта не видит, я шепчу ей одними губами «сын полка…».
— Ах, мое сердце, — с сожалением вздыхает гроза дедушек. — Девушки, кланяюсь, мне надо отойти, но я еще вернусь!
Почти сразу после его ухода к нам возвращаются Эрик с Даниилом, и я не даю сестре вцепиться в принца своими клешнями, ровно, как и Дарт не успевает перехватить мою руку — делаю шаг к Рафиковичу и крепко сжимаю его за запястье.
— Эрик, мне очень нужно с тобой сейчас поговорить. — плевать, что думают другие. Меня бьет волнение из-за другого. Первый раз в жизни я боюсь, что он оттолкнет меня или смахнет руку, потому что вижу, как напряглось все его тело от одного моего прикосновения. Вижу, как сомкнуты губы и напряжена шея. Искусственно улыбаясь, уточняет:
— Может, не сейчас?
— Ника, все хорошо? — намного более тепло улыбается мне Даниил.
— Да. — быстро киваю Дарту. — Мне нужно поговорить с Эриком.
— Хорошо. — произносит без особого энтузиазма Адамян. Скорее с его полным отсутствием.
— Можете пройти в одну из гостевых комнат, — добродушно предлагает няшка-Энакин. И мне снова становится перед ним неудобно. Почему все не может быть просто?! — Как выйдете из дверей — налево. Первые три двери, входите в любую.
— Или можете поговорить в зале. — недовольно замечает сестра.
Но слушать эту овцу нет никакого желания. Я иду с принцем через всю залу и только когда мы выходим, осознаю, что так и не выпустила его руку.
— Ослабишь цельнометаллическую хватку? — интересуется он хмуро, а в сердце екает надежда. Это наше слово, наше! И он его использовал.
— Извини. — виновато отпускаю, и он удивленно поворачивается на меня.
Открывает передо мной первую дверь из трех, про которые говорил Темнейшество и впускает внутрь. Затем входит сам, и как только мы оказываемся отделены от внешнего мира, меня охватывает неестественное волнение. Всеми фибрами желаю признаться и боюсь, боюсь, что он отвергнет, предпочтет другую, рассердиться или…
Эмоций слишком много, не знаю, как с ними справиться, поэтому просто врезаюсь в него и обнимаю. Вдыхаю знакомый запах, растворяюсь и нервничаю так, как никогда.
— Ника. — угрюмо шепчет Эрик. Убеждаю себя — зато не отталкивает.
— Я очень соскучилась. — стараюсь сжать руки крепче. Но он не отвечает. Ни голосом, ни телом, ни дыханием. — Эрик, я…
— Что ты хотела сказать? Давай быстрее, меня девушка ждет. — обжигает словами, колет, и я, разжимая объятия, отступаю. Он зачем-то делает шаг в мою сторону, но сразу же останавливает себя, хмурится, скрещивает руки и отворачивая голову, начинает с деланным интересом изучать комнату.
— Я хотела сказать тебе, что ты не прав… Не прав, когда спрашиваешь меня про выбор… Это так глупо… Не понимаешь …Как ты можешь сравнивать себя с Дартом… — тараторю и замолкаю, понимая, что краснею.
Адамян, зараза, я из-за тебя первый раз так краснею… Помиримся, я тебя прибью.
— Неужели не видишь, что вы для меня имеете совершенно разную значимость… И у вас совершенно разные статусы… совершенно… Тебя я знаю с самого детства, и ты для меня очень важен…Очень, Рафикович! Понимаешь хоть немного, о чем я? Я…Я…имею в виду совершенно особую значимость… когда по-другому… так вот… Я… — сердце разгоняет кровь, дыхание прерывается…
— Ника, — в голосе Эрика проскальзывают медовые нотки, и я решаюсь поднять глаза и сделать шаг к нему. — Ты… — лед из его глаз ушел, меня захватывает тепло. Он улыбается, тянется ко мне и берет мои руки в свои. Заряд молнии проносится по коже. Голова идет кругом. Как же страшно признаться… — Ты…что?…
— Я должна тебе это сказать. Я, понимаешь, должна! Но мне так страшно, Эрик. Ты можешь не так воспринять, ведь я знаю, что есть… но…
— Почему тебе страшно? — делает шаг ко мне, начинает нежно гладить спину, вызывая огнемет мурашек и выводя сердце из орбиты.
— Мне страшно, потому что… Потому что я могу тебя потерять. А я не хочу…не могу… ты не понимаешь…
— Ты меня не потеряешь, — уверяет и крепко прижимает к себе. Сердце взлетает, порхает и как бешенное разгоняет кровь, бабочки вместе с петардами взрываются в животе. Хочется раствориться в его объятиях и забыть про внешний мир, но он задает вопрос. — А как же Даниил?
— Сегодня поменяю с ним свой статус отношений. — нервно отвечаю, потому что теперь вдруг стало ужасно некомфортно говорить при Эрике о другом мужчине… Язык хочется промыть, а вместе с ним и прополоскать рот антисептиком.
— Ты уверена? — он чуть отодвигается, все еще держа меня в своих руках и пристально смотрит в глаза.
— Да. — произношу шепотом. — Абсолютно.
Скользит взглядом с моих глаз на губы, и по телу проносятся заряды, но принц не оправдывает мои ожидания, лишь отодвигается и я, наконец, решаюсь:
— Эрик, я…
Дверь с шумом открывается и входит неожиданный человек. Фантомас удивил бы меньше. Но это не он, а мой отец. Взгляд папы транслирует высокую точку недовольства, когда смотрит на нас.
— Ника! — грохочет терминатор убийца. — Даниил сказал, вы здесь с …
— Здравствуйте, Илья Олегович. — улыбаясь, здоровается принц датский. Он всегда ведет себя с отцом так, словно тот не страдает расистскими заболеваниями, а признает братство всех людей на Земле. Но папа не признает, я-то знаю. И Эрик прекрасно знает, но слепнет, как крот-глупышок, стоит увидеть моего отца.
— Здравствуй, — не поворачивая голову и, игнорируя протянутую руку друга, выплевывает папа. — Ника, тебя ждут!
— Папа, Эрик между прочим прот… — намереваюсь высказаться я.
— Не надо. — с улыбкой на губах шепчет мне принц. — Пойдем раз тебя ждут. Потом договорим.
И мы втроем идем в зал, в который лучше бы не входили никогда… Почему нельзя перемотать время и нажать на паузу, ведь скоро пленку зажует испорченный магнитофон…и наступит полный ямбись хореем…
Стоит нам появиться, как сестра
