дольше это продолжалось, тем сильнее Валерка ненавидел Птичкина и ждал удобного случая отомстить ему.
В декабре все проблемы отошли на второй план и отчасти забылись.
— Рота! Равняйсь! Смирно! — командир роты старший лейтенант Маховой имел очень торжественный вид на вечерней поверке. — Рядовой Яванский!
— Я!
— Выйти из строя!
— Есть! — Валерка, чувствуя торжественность, вышел из строя по всем правилам строевой подготовки.
— Вот образец солдатской удали. В ознаменование девятнадцатилетия, разрешите от лица всей роты поздравить рядового Яванского с днём рождения.
«Вот это да. Забыл про свой собственный день рождения. И ничего не прикупил для ребят к столу. Ой, как неловко. Вот осёл», — стоял и молча в сердцах ругал себя Валерка. Он настолько углубился в собственные мысли, что не слышал командира.
— Яванский! Валерка! Ты что, ошалел от счастья? Ты меня слышишь? — спрашивал старший лейтенант.
— А? Что? — его вопросы повергли роту в смех. — Я что-то прослушал?
— Ладно, в такой день я повторю, — тоже смеясь, сказал командир. — Во-первых, у тебя сегодня день рождения. Во-вторых, вот телеграмма из дома. У тебя тридцатого ноября родилась дочка. Пятьдесят один сантиметр и весом в три килограмма четыреста грамм. В-третьих, в ознаменование всего услышанного всеми я отпускаю тебя в увольнительную. Завтра с утра одевайся в парадку и гулять в Хабаровск. Увольнительная до двадцати двух ноль-ноль. Уяснил?
— Так точно! — уже радостно и счастливо улыбаясь, отчеканил Валерий. — Только мне в Хабаровске не к кому идти.
— Ничего, найдёшь, чем заняться и к кому идти. Прояви солдатскую смекалку. Рота! Вольно! Разойдись!
Окружившая Валерку рота многоголосьем поздравляла его. Рота, которая в одну секунду преобразилась. Стала домашней. В ней не было ни «дедушек», ни «фазанов», ни тем более «молодых». Всё смешалось и перевернулось. Армейский сленг пропал. Не было места злости и ненависти. Ребята несли подарки. Самые простые и банальные: брелоки, перочинные ножички, тетрадки, ручки, конверты. Все были радостные и счастливые.
Вечером был организован праздничный стол. Отовсюду к столу стекались самые разные продукты и сладости. Пели песни. Рассказывали анекдоты. Просто дурачились. Каптерщик вынес Валеркину парадку. Осмотр длился недолго. За тридцать минут она была переделана и дополнена элементами, подобающими солдату боевой роты. Шинельку достали другую. Отпаренную и начесанную. Шапку тоже поменяли, на время. К утреннему отправлению в увольнительную было всё готово.
Утром Валерка прибежал в роту после завтрака, переоделся и предстал перед старшиной.
— Ну-ну, уже приодели, — осматривал обмундирование старший прапорщик Мороз. — Хорошо, пусть всё будет так. Вот тебе на всякий пожарный городские телефоны части. Возвращайся лучше раньше. Так спокойнее и тебе, и нам. Ну, давай. Шагай, солдат. Поспешай, сейчас наш автобус пойдёт до ближайшего посёлка. Там пересядешь на рейсовый. Не потеряешься?
— Никак нет!
В ближайшем поселке на автобусной остановке Валерка простоял целых сорок минут. Декабрь в Хабаровске это не хухры-мухры. Мороз давит под тридцать пять градусов, да ещё ветер, пронизывающий насквозь. Валерка напялил шапку по максимуму, прикрыв уши и шею. Воротник шинельки, конечно, коротковат, но в сочетании с шапкой ничего, нормально. Пальцы ног в солдатских ботинках стали деревянными.
Приходилось приседать, плясать, прыгать и бить носками ботинок о каменный пристенок остановки. Когда появился свистящий «Икарус», на душе потеплело. В его салоне было тепло и уютно. Валерка занял место у окна. Прикрыл глаза и задумался: «Куда ехать? Для начала поеду на проспект К.Маркса. Прогуляюсь. Осмотрюсь. Зайду на главпочтамт и отправлю телеграмму. А дальше? Что делать дальше? Шарахаться по улице — замерзну. В кино пойти? Неинтересно. Сидеть в кафе? Много не насидишь.
О! Дрён батон. Поедем по гостям. Для начала северный микрорайон, учётно-кредитный техникум. А там посмотрим, куда кривая выведет. Решено. Надеюсь, девчонки взашей не выгонят. Авось накормят. Живы будем — не помрём».
Чтобы протянуть время, Валерка вышел на перекрёстке аэропорта. Пересел на троллейбус. День будничный, поэтому людей на улице немного. Вышел у здания краевой администрации и зашагал пешком, загоняемый и подгоняемый морозом и ветром. На главпочтамте долго разминал и растирал пальцы рук и обдумывал текст телеграммы. Ничего интересного в голову не пришло. Хотелось написать много и красиво, но финансы позволяли только коротко. Взял бланк телеграммы и написал:
«Спасибо за дочь. Люблю, целую. Всегда только твой. Валера».
Больше голову ничего не посетило. Выбрал красочный бланк телеграммы. Рассчитался и вышел на улицу. Со всей растяжкой время было только одиннадцать часов утра. «И что дальше? Куда вы намерены идти, молодой человек? Стоять на улице холодно и чревато последствиями. Чего доброго патруль. Надо ретироваться. Для начала в кафешку. Испить чайку с булочкой. Так сказать, утолить жажду и слегка согреть внутренности. Вдруг в гостях не встретят… или встретят недоброжелательно. Тогда… голодная смерть», — Валерка шёл к набережной, внимательно всматриваясь в даль.
Ему действительно не хотелось встречаться с патрулём. Не хотелось портить праздник.
В столь «ранний» час Ява нашёл открытое кафе. Повесил шинельку и шапку на вешалку у столика. Хотел заказать чай, но запах кофе внёс свои коррективы. Небольшая кружечка черного кофе, заварное пирожное, тихая приятная музыка и девушка за стойкой на время скрасили его одиночество. Пил и ел не спеша. Как можно дольше растягивал время: «Вдруг девчонки на занятиях? И в общаге никого нет?».
— Служивый, ещё что заказывать будешь?
— Нет, спасибо, — Валерка улыбнулся девушке за стойкой.
— Чего тогда сидишь? — из милой девушка превратилась в мегеру.
Неспоря, Валерий оделся. Заправился. Не сказав «спасибо», вышел из кафе, которое из-за грубого отношения стало неуютным и противным. Первое увольнение радости не приносило. Было бы лето… было бы тепло. А что зимой? Ходить холодно, стоять и сидеть холодно… можно околеть.
Дойдя до нужной остановки, Валера запрыгнул в автобус и покатил в северный микрорайон. Ехал долго. Даже сам не ожидал, что на автобусе это занимает столько времени. На нужной остановке выскочил в открывшуюся дверь и направился к общежитию.
— Здравствуйте, молодой человек. Вы к кому? — на Валерия смотрела пожилая вахтерша.
— Да вот, хочу у вас немножко пожить.
— Это к коменданту, — на его шутку серьёзно ответила женщина.
— А если временно, тогда тоже к коменданту? Или с вами можно договориться? — улыбаясь, начал он засыпать вопросами вахтершу. — А почем нынче обойдётся ночлег для одинокого солдата? Раньше можно было отработать? А по нынешним временам?
— Валерка! Валерка! — в общежитие вошла девушка и кинулась ему на шею. — Ты откуда?
— Увольнение дали. В честь дня рождения, — он подумал и добавил, — моего и моей дочери.
— Какой дочери? — девушка отступила и посмотрела ему в глаза.
— Моей дочери. Чего в этом странного? Мне сегодня исполнилось
