девятнадцать лет. Может у молодого человека, такого, как я, родиться дочь?
— Может. Только… Ты чего приехал?
— Извини, Катя, я, наверное, не вовремя. Пойду я… Просто я никого, кроме тебя и Надежды, не знаю в Хабаре. Вот и решил в гости заехать.
— Ну-у… Надежда тебе будет очень рада. Она в тебе души не чает. И «радостная» новость её не огорчит, — съехидничала Катерина.
— Зря ты так, Катюшка. Я же никому и ничем не обязан. Просто мы, как я думал, хорошие знакомые… друзья. Познакомились на уборке урожая. Так, что теперь…
— Да-а-а, а кто нас на машине катал?
— Катя… Ну, катать это же ещё ничего не значит. Правда? Вот дурёха. Ты чего вскипела?
— Хорошо. Оставайся. Не выгонять же тебя на мороз. Частушки будешь петь?
— Вместе и споём…
— Пошли. Я быстренько приготовлю покушать. Как раз Надюха придёт. Пошли…
— Куда пошли? А ну…
— Клавдия Ивановна, это мой гость. Только до вечера.
— Не положено.
— Клавдия Ивановна, хотите, я вам свой военный билет оставлю. У меня увольнительная до двадцати двух часов. С учетом дороги, я к вам очень долго ехал, мне надо выходить где-то в девятнадцать тридцать или двадцать часов. Ну что, устраивает такой вариант?
— Документ давай. В двадцать часов чтоб освободил помещение.
— Спасибо, — сказали ребята и пошли вверх по лестнице.
В небольшой уютной комнатке стояли две кровати. Матерчатой ширмой была огорожена небольшая кухонька, со столом, двумя стульями и небольшой одноконфорочной плиткой. На подоконнике стоял кассетник «Весна». Тут же три горшочка с домашними цветами. Цветы были и в небольших плетеных горшочках, закрепленных на стенах.
— Чистенько и уютно. Прямо как дома. А куда можно присесть?
— Где больше нравится, там и садись.
— Музыку можно включить?
— Включай.
— Какую кассету вставить? Извини, поставить?
— Слушай, а ты занудный, оказывается. Не отвлекай. Ставь, что понравится. Я хочу до Надиного прихода со столом справиться.
— Хорошо. Я не буду тебя отвлекать.
Валерка занял место на стуле у окна и начал перебирать кассеты. Одну за другой он вставлял их в магнитофон и немного прослушивал. Наконец-то ему надоело это занятие и он поставил играть «Битлов».
— Анекдот хочешь?
— Если не сильно пошлый.
— Первый отпал сам собой. Второй: «Какая разница между обладанием и самообладанием? Почти, никакой. Только после самообладания не с кем поговорить за наличные!» Ха-ха-ха! — рассмеялся Валерка.
— И что здесь смешного? — посмотрела на него Катерина.
— Проехали. Объяснять стыдно.
Открылась дверь и в комнату влетела Надежда. Она пробежала мимо Катерины и остановилась, удивлённо смотря на солдата.
— Валерка?! Ты, каким ветром?
— Не каким, а с каким, — уточнила Катерина. — У него дочка родилась. Вот, приехал, чтобы мы его поздравили.
— Здорово! Как назвали?
— Ещё не знаю. Это у мамы надо спросить, — просто сказал Валера.
— Молодец. Я всегда знала, что Валерка молодец. Вот и дочку успел сбацать. Дай я тебя поцелую, папашка молодой, — она подскочила и чмокнула его в щёку. — Ты счастлив?
— Очень!
— От твоего поцелуя или от рождения дочери? — съязвила подружка.
— Катька, ты сегодня прямо на себя не похожа. Слышь, Валерка, она ведь тебя ревнует. Вот умора…
— Никого я не ревную. Просто настроения нет.
— Так и запишем. У Катерины не было настроения. Ха-ха-ха! Потому, что у Валерки родилась дочка…
— Вот тебе и ха-ха. Давай, помогай накрывать на стол.
— Сейчас переоденусь и помогу.
— Ты что, при нём будешь переодеваться?
— А что тут такого? Чего он не видел? Шутка. Валер, отвернись или зайди за ширму. Я быстренько. Кать, а ты чего не переоделась?
— Валерку стесняюсь.
— Иди, переодевайся, я за ним посмотрю.
Как-то быстро и незаметно пролетело время. Ничего особенного, но о том, что надо будет уезжать, Валерка и не думал. Они ели нехитрую пищу. Смеялись. Шутили. Перебирали имена для дочери Валеры. Пели частушки и рассказывали анекдоты.
В двери тихо постучались.
— Да, войдите, — весело отозвалась на стук Надежда.
— Молодой человек, мне кажется, вы уже загостились. Не пора ли вам домой.
— Домой?! Я бы с превеликим удовольствием домой, но армейский долг, честь и совесть не велят. Спасибо, я уже собираюсь, — смеясь, поблагодарил Клавдию Ивановну Валерий, — вы мне документ отдайте.
— Будешь выходить, отдам, — дверь захлопнулась.
— Строгая она у нас, но до-о-обра-ая! — нараспев сказала Надежда. — Слышишь, Катерина, Валере пора ехать. Одевайся. Пойдём, проводим человека.
— Иди сама. У меня много дел. Я и так с вами засиделась.
— Вот так и приезжай к вам в гости, — изображая досаду, сказал Валерий.
— Приезжай, приезжай. Ты не смотри на неё. Обязательно приезжай, — защебетала Надя. — Не хочешь идти, так и скажи. Я сама его провожу.
— А я так и сказала, что у меня много дел.
Когда Валера с Надей выходили из комнаты, Катерина сидела за столом, на котором были разложены книги и конспекты.
— Видал, студентка, — съязвила Надежда.
— И на том спасибо. До свидания, Катюшка!
— До свидания, — не оборачиваясь, сказала девушка.
Надежда проводила Валеру до автобусной остановки. Когда подъезжал автобус, Надя поцеловала Валеру в щёку,
— Приезжай. С тобой легко и весело. Прямо как будто сто лет знакомы. На Катерину не обижайся. С ней такое бывает. Приезжай.
Автобус отъезжал от остановки, а Надежда стояла и махала ладошкой ему вслед. Вот так они расстались друзьями и больше никогда не встретились. Можно было бы, наверное, найти адреса Надежды и Катерины. Можно было бы написать им. Но… Наверное, это глупо, но Валерий не хотел продолжения их знакомства. В его памяти они остались милыми, молодыми и очень красивыми девчонками, которым он был очень благодарен за предоставленный во время первой увольнительной уют.
От остановки до части Валерка бежал не останавливаясь. С вечером и мороз крепчал, к тому же время поджимало. Когда заскочил в казарму, старшина невольно выдохнул:
— Фу-у-у! Где тебя черти носят? А ещё говорил, что идти некуда.
— Так я же вовремя успел. Время только двадцать один пятьдесят.
— Успел, успел. Переодевайся. Если хочешь есть, пошли в столовую.
— Нет, не хочу. Спасибо. Ушей не чувствую, — Валерка снял шапку. Стоя возле дневального, он держался за уши.
— А ну, покажи. Мать твою так. Отморозил. Бегом за мной.
Старшина и Ява выскочили на улицу. Мороз схватил в руки снег и сильно растирал вопящему Валерке уши.
— Терпи. Ещё чуточку потру, и пойдём спиртом растирать. Терпи, если хочешь с ушами остаться.
Увольнительная и праздники закончились тем, что Валерий сидел на кровати, прижимая к красным и невероятно опухшим ушам большие ватные куски, пропитанные спиртом.
Старший прапорщик Николенко
— Ну что ты возишься.
