в нем и любила! Его дикость и необузданность. Ведь без этого он был бы совсем другим Юсуповым…
Заур
– Я всё еще не могу забыть историю с Николь, – поразила меня Ида, заговорив о том, о чем мы никогда не упоминали после нашей свадьбы.
– А что с ней? – не понял я. – Я уже простил тебе то, что попал из-за тебя в тюрьму, так что можешь забыть… – считая, что она хочет извиниться, начинаю я, но она тут же перебивает меня.
– Забыть? Да тебя надо было посадить на год, а не на несколько дней! – летит в мою сторону возмущение.
Мы с удобством устроились на кровати, куда я перенес размякшую после секса жену.
– Ничего себе заявление, – присвистываю я, удивленный ее реакцией. – Это, позволь узнать, за что?
– А ты сам не понимаешь? По-твоему, это нормально – лишить девушку девственности, а потом забыть о ее существовании? – вскидывается она.
– Да, если эта девушка сама на тебя кидается, умоляя взять ее, – фыркаю я, вспоминая ту психичку, о которой говорит Рыжуля.
– О чем ты? – тут же хмурится Ида.
– О том, что твоя Николь – просто чокнутая нимфоманка! Я тебе и тогда об этом говорил, между прочим!
– Говорил, но…
– Но слово подруги дороже, я понимаю, но сейчас-то ты должна быть на моей стороне, так?
– Так, – явно нехотя кивает жена.
– Так вот, говорю в последний раз, твоя Николь прохода мне не давала, кидаясь на меня, словно голодная кошка, только святой бы выдержал такой напор. А как мы оба знаем, до святого мне далеко, – хмыкаю я, забираясь рукой под простыню и отыскивая ее грудь. – Мне кажется или они стали больше? – ущипнул я ее за сосок.
– Ты не врешь? А как же ее попытка суицида? – всё не успокаивалась Ида.
– Очередная попытка повлиять на меня, – закатываю я глаза. – Я, знаешь ли, не был создан для долгосрочных отношений, – ляпнул я глупость не подумав. – То есть до того, как мы начали наши отношения! – тут же попробовал я исправиться.
– Ладно, закроем тему, – вздыхает Рыжуля. – Жаль, что я столько времени тебя ненавидела из-за этой истории.
– А мне нет, ведь, не будь этой ненависти, не было бы и нас, моя любимая рыжая зараза…
Заур
Прошел месяц с того дня, как мне удалось вернуть свою заразу обратно. Я как мог имитировал восторг от предстоящего отцовства, ведь видел, как Ида расстраивалась из-за моего безразличия, связанного с ее беременностью.
– Ты правда рад? – спрашивала она, и я с самым искренним видом кивал, растягивая губы в улыбке. Ведь для меня было главным, чтобы рада была Ида.
Еще одним поводом для радости стало то, что я наконец смог поговорить с отцом и извиниться за свое поведение. Не знаю, что изменилось, но, раскрыв свои чувства Иде, я словно освободился от тяжкого груза и смог открыться перед отцом, признав свою неправоту.
– Ты был ребенком, Заур, и многого не понимал. Став отцом, ты осознаешь, что родители не могут долго сердиться на своих детей, – растрогал он меня своими словами.
Отец был невероятно рад тому, что мы с Идой наконец исполнили его заветное желание стать дедом. Носился с Рыжулей словно с хрустальной вазой. Уже даже забронировал для нее в палату в лучшей частной клинике Москвы.
– Лучше позаботиться о таких вещах заранее, – отмахивался он от меня, когда я спросил, не рановато ли он начал думать о таких вещах, ведь срок еще маленький.
– Папа не пускает меня в офис! – притопала в спальню злая и расстроенная жена.
– Почему? – удивляюсь я, оглядывая ее покрасневшее от возмущения лицо.
– Да всё потому! Я, видите ли, беременна и должна беречь себя от стрессов! А для меня работа не стресс! Это моя отдушина, понимаешь? Я же с ума сойду дома! – чуть ли не плача, падает она плашмя на кровать.
– Эй, хватит нервничать, – подошел я к ней и присел на край кровати. – Я сейчас всё ему объясню.
– Если уж мне не удалось с ним договориться…
– Не стоит сравнивать меня с собой, у меня, знаешь ли, дар убеждения, – самодовольно заявляю я.
– Иди уже, – закатывает глаза жена, и я, громко чмокнув ее в губы, иду ловить отца, пока он не уехал на работу.
Спускаюсь вниз и застаю родителя, поедающего завтрак, приготовленный Рыжулей.
– Пап, ты чего провоцируешь ярость беременной женщины? – шутливо спрашиваю я его.
– Я?! – поднимает на меня удивленные глаза отец. – Да я, наоборот, пытаюсь ее разгрузить, чтобы она…
– Не хочет она разгрузки, понимаешь? Для нее слишком важна работа, да и не сможет Ида сидеть дома.
– В ее положении…
– Нормальное у нее положение, всё протекает хорошо, и никаких причин переживать о ее здоровье у нас нет, – успокаиваю я его.
– Ну хорошо, пусть ходит в офис, но до трех часов. Оба! – прибавляет он вдруг.
– А я-то при чем? – хмурюсь я, не понимая, как попал под раздачу.
– А при том, что нечего твоей жене делать дома одной, кто ее домой привезет? Ты муж ей или кто? – испытывающе смотрит он на меня.
– Муж, муж, – киваю я, понимая, что спорить с ним бесполезно.
Уже поворачиваюсь, чтобы подняться обратно к себе в спальню, когда вопрос отца останавливает меня.
– Ида говорила с родителями о предстоящем материнстве?
– Нет, – оборачиваюсь я. – Ты же знаешь, какие у них отношения…
– Я-то знаю, но вот только они не перестанут быть ее семьей. Нельзя просто вычеркнуть родных…
– Именно это они и сделали, – перебиваю я его. – Ты не знаешь всего, пап. Мы – семья Иды, и, раз она не хочет иметь ничего общего со своими родителями, я не буду ее заставлять.
Ида
– Заур… Заур! – трясу я мужа за плечо.
– Что? – наконец сонно отзывается он.
– Я хочу клубничный джем, – виновато говорю я. – Тот, что мы ели в отеле, помнишь?
– В каком, к черту, отеле? – непонимающе садится он.
– Ну в том… Как же он назывался-то… Ну помнишь, мы проводили там встречу за завтраком? Месяца четыре назад, та французская компания, что заключила с нами контракт.
– Ида, скажи, что ты шутишь? Как, черт возьми, можно было вспомнить о съеденном четыре месяца назад джеме в… четыре утра! – взглянув на часы, возмущается муж.
– Ты меня не любишь! – надувшись, выдаю я.
– А это тут при чем?! Ты сделала такой вывод из-за какого-то джема?!
Видя, что я не реагирую, надувшись, он глубоко вздыхает и пробует другой подход:
– У нас же было клубничное варенье, нет?
