С чувством полного поражения она устало откинулась на спинку кожаного сиденья и приняла ситуацию как неизбежность, как горькую реальность.
Человек должен быть реалистом. Надо смотреть правде в глаза.
Джонти непроизвольно тяжело вздохнула, и тут Рик нарушил молчание:
– Очень жаль, Джонти, что ты уезжаешь. Я надеялся, ты будешь на моем дне рождения. Дебби сказала, ты хотела испечь торт и украсить его свечами, – добавил он с мягкой усмешкой, такой характерной для него.
– Да. Мне тоже очень жаль, Рик.
– Но если ты решилась... – Он пожал плечами. – Уверен, ты знаешь, что делаешь, и ни о чем не пожалеешь.
– Да, я надеюсь, – произнесла Джонти автоматически.
– Забавно, сначала Изабель, а теперь вот ты. Мы опять остаемся одни – дядя Нэт и нас пятеро. – При этих словах он тяжело вздохнул. – Конечно, я понимаю тебя, Джонти. – Он продолжал мягко подбадривать ее, видя бледное лицо и маску безразличия на нем. – Атмосфера в доме была не простая, особенно когда споры касались тебя. Я надеюсь быть счастливее дяди Нэта, когда придет мое время. Достаточно оттолкнуть мужчину, чтобы он влюбился в тебя. Ужасно для него и неприятно для тебя.
Сердце Джонти замерло на какие-то секунды, а потом стало стучать с перебоями, дыхание, казалось, задержалось в горле, будто встретив на пути преграду. Она выпрямилась и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Что ты сказал, Рик?
– Я сказал, ты, наверное, переживаешь, что стала причиной их окончательного... э-э... разрыва. – Он улыбнулся извиняющейся улыбкой. – Я хотел сказать «скандала», но они оба слишком гордые, чтобы допустить такое! Ты же знаешь дядю Нэта!
– Я начинаю сомневаться, что узнала его хорошо, – хрипло произнесла она. – Рик, пожалуйста, объясни мне все.
– Объяснить? – Теперь он смотрел на нее удивленно. – А разве ты не знаешь? Мне казалось, ты знаешь.
– Теперь я вообще ничего не понимаю, – призналась Джонти в отчаянии. – Расскажи мне, Рик... пожалуйста.
– Я не мог не слышать, правда, – запротестовал он. – Они не кричали, нет, но говорили на повышенных тонах, и я просто не мог уйти в тот момент, не смутив их обоих.
«Ну же, Рик», – умоляли ее глаза.
– Я даже не знаю, с чего у них все началось, я появился где-то в середине разговора, если можно это назвать разговором. Изабель обвиняла дядю Нэта, что его чувства к ней изменились, что он стал другим человеком. А он не отрицал этого. Может, он даже сам сказал ей об этом раньше, я уж не знаю. Затем она обвинила его в том, что он изменил ей, влюбился в тебя, а он ничего не отрицал. Должен сказать, он поступил честно в этой ситуации.
– Ой, Рик! А потом?..
– Потом она сказала что-то вроде: «Легко заметить, что и она влюблена в тебя, и не притворяйся, что ты не замечаешь этого». Она была очень сердита, да и он тоже, хотя и говорил тихо... ну, ты ведь знаешь дядю Нэта! Он сказал очень мрачно, так, что я расслышал каждое слово: «Моя дорогая, поверь, мне такое счастье никогда не достанется. Она считает меня великаном людоедом, да еще и древним к тому же». И...
«О мой дорогой, дорогой людоед!»
– Поворачивай машину, Рик, пожалуйста.
– Поворачивать?! Ты имеешь в виду... ехать назад?
– Назад! Разворачивай машину и поехали обратно, Рик. Обратно в Даллур, обратно к дорогому дяде Нэту, обратно к моему любимому, прекрасному, древнему людоеду! Побыстрей, Рик!
Он остановил машину.
– А ты, случайно, не сошла с ума, Джонти? – спросил он, взволнованно и озабоченно глядя на нее своими близорукими глазами.
– Может, и так, Рик. Наверняка так! – весело ответила Джонти, и вдруг Рик понял все, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Он развернул «холден».
Рик сам открыл трудный замок на воротах, а Джонти все остальные. Стая желтогрудых какаду поднялась с дерева и стала по спирали ввинчиваться в небо... ввинчиваясь все выше и выше, пока птицы не стали похожи на маленькие белые комочки на голубом фоне.
Рик высадил ее у лестницы.
– Где он может быть сейчас, Рик? Где?
– Может, в офисе? – с готовностью предположил Рик, прежде чем отправиться обратно в гараж.
А Джонти уже бежала через веранду.
Она даже не постучала в дверь, а просто ворвалась в комнату и тут же резко остановилась.
Темный огонь, бушевавший в глубине его прекрасных серых глаз, словно магнит притягивал Джонти и заставил ее броситься в эти раскрытые руки, которые тут же сомкнулись вокруг нее и крепко прижали к груди.
– Джонти? – пробормотал он над ее ухом, прежде чем его губы, коснувшись ее щеки, быстро нашли ее губы.
Она почувствовала, как их губы слились, и в этот поцелуй он вложил все свое отчаяние, радость, нежность и всю первобытную страсть. Голова у нее пошла кругом. Она прижалась к нему, ища поддержки, чтобы не упасть.
– Ох, дядя Нэт! – выдохнула она, когда наконец обрела дар речи.
– Не дядя Нэт, Джонти. Никогда не называй меня «дядей». – Он хрипло усмехнулся, положив подбородок на ее голову.
– О, Нэт!
Он опять поцеловал ее, но на этот раз очень нежно, затем мягко отстранил от себя, прошелся пальцами по ее волосам и застонал.
– Как ты могла так поступить со мной, Джонти? – пробормотал он с ноткой обвинения в странно осевшем голосе. – Как ты могла так мучить меня? Зачем ты все время заставляла меня разгадывать загадки? Иногда мне казалось, что я прав, а иногда, что неправ. О... черт!.. я должен был бы лучше разбираться в том, как мыслят женщины. Совершить такую ошибку!
– Как эта?
– Как эта, – резко пробормотал он. – Позволить тебе уехать. Позволить тебе уйти из моей жизни... или почти уйти... когда я... когда я... о дьявольщина!
Он потряс головой и резко притянул ее к себе.
– Ты знаешь, что я делал, когда ты вошла только что? – спросил он, целуя ее волосы. – Я сидел и строил планы, как буду разыскивать тебя, чтобы вернуть. Она обещала написать, рассуждал я. Ко мне она не привязалась, а детей полюбила, поэтому она обязательно скоро напишет им. А когда я узнаю, откуда она посылает письма, поеду туда и завоюю ее... со всей лаской, которой она заслуживает, потому что она даже не знает, что это такое, но я научу ее, шаг за шагом, что значит быть влюбленным в нее, и я продолжал лелеять надежду, что когда-нибудь ты почувствуешь то же самое. И тогда... – Он поднял ее лицо, и она увидела намек на ту знакомую сардоническую ухмылку... – Но в конце концов мне не пришлось делать ничего этого, ведь маленькая птичка сама прилетела домой, в свое гнездышко.
– Домой. – В глазах Джонти появилось мечтательное выражение, и она положила голову ему на грудь. Вдруг она вся напряглась и отстранилась от него.
