Я выдохнула, мгновенно протрезвев, нажала кнопку на сигналке, та пискнув, открыла мне машину. Вся массовка собралась на крыльце. Все улюлюкали, желали удачи и орали: — Мы в тебя верим!
— Сразу говорю, я уже год не садилась за руль, с тех пор, как права получила, — хмуро сказала я.
Но всем было по фиг на это. Ладно, хрен с вами. Я уселась внутрь. Боже, как тут вкусно пахло, не китайскими ароматизаторами за сто тенге, которые просто били в нос ядреной клубникой и ванилью, а мужским парфюмом, причем дорогим.
— М-м-м-м… — вдохнула я. Потом вставила ключ, ожидая, что машина сделает чих-пых и заглохнет. Но нет, завелась. В следующий момент меня испугала длинный нос машины, ни черта не видно где она заканчивается. Нда, это вам не "Жигули". Так, что там дальше, ручник, сцепление, первая скорость… О, черт, я еду…
Машина стала двигаться тяжело и медленно, на газ я почти не жала, сначала нужно было вписаться в главную дорогу. Через секунд двадцать я поняла, что мне реально нравится ехать. Я выехала на дорогу, нажала на стеклоподъемник, и в машину ворвался теплый летний ветер. Он смешивался с парфюмом владельца авто, теребил мои волосы. Фары, как ни странно, я нашла, где включаются, так что было видно, куда я еду.
Через минуты три я поняла, что уже давно проехала мимо школы и жму на газ. Расхохотавшись от своей наглости, бесшабашности или еще чего-то, я продолжала ехать вперед. На окраине поселка медленно развернулась и не спеша, на второй скорости поехала обратно, наслаждаясь этим моментом. Вообще-то я хотела водить, очень, для того и сдала на права. Но мы с мамой были ограничены в материальных средствах. Вот отработаю этот год здесь, а потом устроюсь в городе на высокооплачиваемую работу, куплю себе какой-нибудь жигуленок… — А-а-а-а, — вскрикнула я и резко нажала на тормоз. Впереди на дороге стоял белый силуэт. Боже, что он тут делает? До кафе оставалось метров сто, а Лаула стоял здесь. Причем вид его не обещал ничего хорошего.
— Ты что дурак? — спросила я, выглядывая из окна. — Я же год за рулем не сидела, реакции ноль! А если б я на тормоз не нажала?! А если б перепутала тормоз и газ?!
— Ты какого… — начал он тихо, потом сделала над собой усилие, вдохнул и также тихо продолжил, — выходи из машины сейчас же…
— А… а это засчитается, как то, что я проехала круг? А? Мне не нужно всем пиво покупать?
— Выйди из машины сейчас же! — рявкнул он.
— Не ори! Мне твоя Наташа дала ключи! И сказала, что мой фант…
— Да… плевать мне на твой фант! — заорал он, хотя я знала, что ему не плевать, ему наср…ть. Он ушел с дороги, и стал приближаться ко мне. И тут я сделала то, чего сама не поняла. Я нажала на газ, почти бросив сцепление, и, о чудо, машина не заглохла, а поехала вперед. В данную минуту я думала только об одном — не покупать всем пиво, не покупать всем пиво.
Я резко затормозила у крыльца кафе, на всех лицах читалось явное облегчение, Наташи видно не было. То ли все испугались, что я что-то сделала с машиной или с собой, то ли до них просто дошло, что это вовсе не весело, сажать пьяного неопытного водителя ночью за руль. Да и вообще, была б я трезвой, в жизни бы на это не согласилась.
Я выскользнула из машины, предварительно поставив ее на ручник, и быстро сунула ключи Вовке. Размашистыми шагами к нам приближался Лаула.
— Кристинка, — шепнула я испуганной подруге, — завтра увидимся…
И во избежание скандала рванула в сторону своего дома престарелых. Я шла эдакой спортивной ходьбой, как вдруг услышала шум машины и оглянулась.
О, Боже! Он ехал за мной! Этот злой взбесившийся человек ехал за мной! Хотя, может, и нет. Но в тот момент у меня было такое чувство, будто я на поле боя во времена войны, а за мной прет вражеский танк. Я рванула в кусты, чтобы не бежать по дороге, между ними была протоптана тропинка, так сказать местный тротуар. Никогда не думала, что смогу так быстро бегать. Почти вровень с машиной неслась, спасло то, что вышла-то я раньше, чем он выехал. Я подлетела к нашему двухэтажному дому с таким чувством любви к нему, будто это брестская крепость. Ключ, как назло, никак не попадал в чертову дырку, руки тряслись. Кое-как я открыла дверь. Я слышала топот его ног, но этот олух не знал в каком подъезде я живу, и это дало мне время скрыться в своей квартире. Закрывшись на ключ, на крючок и подтолкнув дверь табуретом без одной ноги, я, рыдая и смеясь, осела на пол. Боже, это из разряда — не жили богато, и не фиг начинать. Но в данном случае — не ходила никуда по местным заведениям, и не надо было…
А Наташка… сволочь… хозяин, говорит, разрешил.
В окно тихонько постучали, я пискнула, как мышь. От шума в ушах я даже не слышала, уехала ли машина. Когда уже на грани истерики я готова была поверить, что под окном сам граф Дракула или лангольеры, Кристина подала голос:
— Юль, это я, ты дома?
И тут я начала рыдать так, будто пережила какой-то кошмар. Я открыла шторку, махнула, мол, заходи и стала греметь трехногим табуретом, пропуская Кристину.
— Ну, как ты? — спросила она. — Он не догнал тебя?
Я помотала головой из стороны в сторону. Кристинка потянулась к выключателю, чтобы включить свет.
— Не надо! — взвизгнула я. — А вдруг он еще тут! — Да уехал он! Успокойся! — она включила свет, усадила меня на стул и поставила чайник на плиту. — Да и что он сделает? Не убьет же! Ну, поорал бы немного…
— А что там случилось? Ну, когда я уехала…
— Ой, Юльчик, вообще капец что было… Короче, — Кристинка уселась за стол напротив, мои слезы высохли от любопытства, я взяла из конфетницы леденец "Взлетный" и стала греметь конфеткой о зубы и слушать ее рассказ. — Наташка позвала его играть в фанты. И ключи от машины взяла, будто это фант его, понимаешь? Он пообещал позже присоединиться и пошел к папе своему, по делам, что ли… Короче, ты уехала, смотрим, мимо школы проехала, стало всем страшно, Вовка вообще там начал Наташку ругать сначала, потом себя, меня, всех. Говорит, ней дай Бог, что с девчонкой случится, мы ж ее после алкогольных возлияний за руль посадили. Наташа давай отмазываться, мол, ты сама виновата, что села, нет своей головы на плечах что ли. Ну, тут вышел Лаула…
— И? — я быстро налила чай себе и Кристинке, залпом выпила свою кружку, налила еще.
— Что дальше-то было?
Она отпила чаю и продолжила:
— Он сначала никак вкурить не мог, где его машина. Все ж орут, Наташка на тебя гонит, Вовка тебя защищает. Лаула распсиховался, гаркнул там на нас, ну тогда Вовка все ему и обрисовал. Вкратце. И стал Лаула белее, чем его рубашка и брюки. Я так и не поняла, то ли он за машину испугался, то ли за тебя…
— А за меня-то что пугаться? Он до того момента и не знал о моем существовании.
