Незнакомца забавляет моё предложение, он даже смеётся низким, грудным смехом. Этот смех не заражает, не вызывает улыбку, он пробирает до костей, напускает страху, делает больно. Даже глаз начинает дергаться.
— Ты не поняла еще, малышка? Одно моё слово, и Вы либо выйдете отсюда или же отсасывать друг дружке будут Ваши дружки, а Вы с подругой пойдёте на мясо тюремным авторитетам.
— Все, что я поняла — ты мудак, которому не дают женщины по собственной воле! Кто ты такой, чтобы угрожать нам? — перехожу на английский, отпуская Лизу, и выпрямляюсь. Смотрю ему прямо в глаза, подходя ближе к решетке, сплевываю на пол, попадая на его безупречные мокасины. — Наше посольство нас вытащит.
— Заставлю отработать каждое грубое слово твоим грязным ротиком. — мурлычет он. — и никакое посольство вам не поможет. Вашего посла зовут Олег Рубинин, могу позвонить ему и попросить передать вашим родным, чтобы не ждали, Вы с подругой остаётесь здесь вылизывать хуи. — он отвечает мне на английском, даже бровью не видя. Английский у него идеальный без акцента.
Лиза от его слов всхлипывает и начинает судорожно плакать.
— Ну проси, прямо здесь. — с вызовом говорю я, скрещивая руки. Если полицейский продажный, это еще не значит, что у них хватит сил подкупить всех. Грязный ублюдок поплатится за весь этот цирк и издевательство. Карма нагнёт и отымеет его.
Негр говорит что-то ему на местном и они оба пошло смеются, показывая на меня пальцем, после чего Незнакомец достаёт телефон и показывает мне экран. На экране арабица, при виде которой я сглатываю и нервно смотрю на него.
Парень вбивает текст в поисковике и заходит на сайт, на котором буквы уже русские и английские. Сайт МИД. Он находит номер горячей линии и набирает его. Я нервно облизываю губы, жду, когда он отобьётся. Он же просто берет меня на понт, ждёт, когда я отступлюсь.
Женский голос устало сообщает:
— Добрый день! Горячая линия посольства Мадагаскара. Чем я могу Вас помочь?
— Добрый день, Мари, это Ахмед Аль-Мактум. — он поддаётся вперёд, чтобы сократить дистанцию между нами. Наши лица почти соприкасаются. Он говорит так хрипло на русском. — Я потерял номер Олега, переадресуешь?
— Конечно, сайд. Переключаю.
Несколько секунд на той стороне провода раздаётся незатейливая мелодия. Все это время отказываюсь верить в реальность происходящего. Цепляюсь руками за решетку, как за спасательный круг.
— Ассаляму ‘алейкум, Ахмед. — сонный голос приветствует Чеширского кота на чистейшем русском. — Что-то срочное?
— Ва-алейкум ас-салям, Олег. Хотел напомнить тебе, что ты мне должен деньги. — мужчина склабится, наслаждаясь тем, как мои зрачки расширяются по мере его разговора.
— Я отдам все, обещаю. Дай мне еще немного времени… Может я могу сделать что-нибудь для тебя?
— Я скажу тебе как ты расплатишься… — он обрывает разговор, скидывая телефон и делает неприличный жест, напоминая о минете. Теряюсь, не понимая, что мне делать дальше. Если он и вправду говорил с послом, то наши дела плохи.
— Это был не посол. — неуверенно говорю я, тайно надеясь, что это обман, парень пытается обвести меня вокруг пальца.
Слышу плач подруги, она хнычет, шмыгая носом.
Мой мозг лихорадочно соображает, тереблю край шорт.
Предлагать им деньги бессмысленно, у нас нет сумм, которые их могут заинтересовать. Как бы выкрутиться…
— Думаю, к ним нужно подсадить пару наших парней, они быстро станут сговорчивее…
— Нет. — вдруг говорит Лиза, переставая хныкать, отряхивая платье и стирая слезы. — вы нас отпускаете и не трогаете. Мы больше никогда не увидимся. Один минет, не больше… Ничего не снимается на видео. Вы оставляете нас в покое. Пообещайте.
Смотрю на Лизу с испугом, не веря своим ушам. Как можно согласиться сделать минет незнакомцу, отвратительному человеку? Подруга тронулась умом. Лучше умереть!
— Это всего лишь минет. Две минуты позора, но наши судьбы не будут сломаны. Лучше обслужить их один раз, чем каждый день грязных заключённых. — тихо говорит она, почти шепчет, стискивая кулаки. Подругу трясёт, но вид у нее решительный. — Я могу сделать все сама?
— Нет. — отрезает резко Незнакомец и тогда Лиза поворачивается ко мне и шепчет тихо, так чтобы ее слышала только я.
— Вик, пять минут отвратительного состояния и мы выйдем отсюда. Они ничего не сделают нам, парням. Это не секс. — она говорит сбивчиво, очень нервничает. В ее словах может и есть логика, но у меня срабатывает рвотный рефлекс даже от одной мысли об этом процессе.
— Это оральный секс. — шепчу я в ответ. — Они могут солгать тебе и ты просто останешься шлюхой! А еще отымеют во все дыхательно-пихательные, ты дура?
— Он не похож на того, кто бросается просто словами!
— Да ладно? А, по-моему, он похож на маньяка.
— Вика, ты думаешь, я не понимаю, из-за КОГО ты линяла из бара? С кого началось наше приключение? Я не дура!
Лиза бьет по моему чувству вины. Подруга слишком давно и хорошо меня знает, в ее глазах нет обвинения, она только ждёт, когда я приму ее сторону. Чувство вины прогибает мою волю.
Но Араб так и не говорит ни слова, не даёт обещания.
Негр открывает камеру, заходит внутрь и мне становится плохо. Делаю несколько шагов назад, упираюсь в стену, жмурюсь, отказываясь смотреть на это. Он огромен, заполняет собой камеру, его темное лицо озаряет плотоядная улыбка, он так смотрит на подругу, что мне становится тошно.
Лиза не плачет, но ее лицо становится белее мела, она смотрит на него, как мышка на кота в ожидании приговора.
— Давай лучше я. — выдавливаю я, облизывая губу и закрывая собой Лизу. Если Незнакомец задумал поиметь меня, то я не доставлю ему такого удовольствия. Лучше с негром, чем с этим наглым чудовищем. Становлюсь на колени перед ним, бросая на араба гневный взгляд.
Чувствую, как он напрягается, глаза темнеют, становятся почти чёрные. Одним взглядом освеживает меня, словно кожу сдирает заживо. Столько злости и похоти одновременно. Чувствую, как он искрит.
— Не устраивай цирк, дикарка. — Араб преодолевает расстояние и поднимает меня с колен. — Тебя я оставил себе.
Слышу только возню: брякание ремня, звук расстёгивающейся ширинки и омерзительное чавканье. Заставляю открыть глаза, чтобы поддержать подругу. Она стоит на коленях, в ее нежный рот вколачивается здоровенный, чёрных хрен. По ее бледному лицу текут слезы. Она часто моргает и держит его ноги, непроизвольно стараясь отстраниться, пока он трахает рот, придерживая затылок. По ее подбородку стекает слюна с примесью белой смазки.
Ноги отказывают и я пытаюсь сесть на пол, Я переставляю ноги, будто моё тело чужое. Мы заходим в более чистую комнату, полицейскую конуру, и отдергиваю руку, пятясь назад. Нас развели по разным комнатам.
— Лиза… — переживаю за мою самоотверженную подругу больше, чем за себя. Хочу рвануть обратно, но Незнакомец хватает меня и не даёт двинуться. — Вы обещали только минет… а теперь…
— Выдохни, я не буду трясти членом в заплесневелой комнате. — обрывает он, запуская руку в мои волосы. Уже узнаю его запах. — Подруга твоя просто обслужит ртом моего друга и на этом все. Я держу своё слово.
Притихаю, ненавижу этого проклятого дикаря, но верю ему. Лиза права, он похож на извращенца и мудака, но не на лжеца.
Парень задирает мой топ, рассматривая мою грудь. Под его взглядом соски превращаются в торчащие горошинки. Одёргиваю топ, произнося, стараясь сохранить достоинство:
— Мы договаривались на минет, а не на стриптиз!
Он хищно улыбается.
— Настоящая дикарка. — довольно протягивает он и давит мне на плечи, я не хотя опускаюсь на колени. Рада, что он хотя бы сюда привёл меня: тут чище и нет посторонних глаз. Лизе повезло меньше, по моей вине. — Ты делала когда-нибудь минет?
Он гладит мои щеки, пощипывает их. Отрицательно качаю головой и он кажется удовлетворяется моим ответом, просовывает палец в рот, мнёт мои губы.
— Пососи его. — я не хотя обхватываю палец, потираю его языком. Чувствую вкус остатков никотина, жмурюсь, чтобы не думать о происходящем. В ответ он лишь поощрительно гладит мою макушку. — Смотри мне в глаза… Открой рот, высунь язык…
