Для Джозефины так вести себя было естественно. Для Блюделла, по-видимому, тоже. Симоне же это давалось с большим трудом. Ни Джозефину, ни Блю, казалось, не мучил вопрос: «Ну хорошо, допустим, завтра действительно весь мир будет принадлежать тебе. И что потом?»
Блю лишь по-прежнему ухмылялся и рассматривал ее сквозь свои очки, словно у нее было три головы и ни одна из них ему не нравилась. Что ж, придется многое прощать человеку только потому, что он друг Нолана.
— Что же случилось? — повторила она. — Почему вы вдруг отошли от дел?
— А почему вы решили, что что-то произошло?
— У каждого следствия должна быть причина. С чего бы вдруг преуспевающий бизнесмен все бросил? Или просто работать надоело?
— Я решил осуществить одну давнюю мечту, пока я еще не слишком стар, чтобы отказаться от нее.
— Сколько вам лет?
— Тридцать восемь. А вам? — безапелляционно спросил он.
Она опешила. Обычно лишь она задавала подобные вопросы. Не то чтобы она желала скрыть свои годы, она еще, в конце концов, не в том возрасте…
— Откровенность за откровенность, — улыбнулся он.
— Это не одно и то же.
Он ждал.
— Тридцать два.
— Да? — с невинным, почти ангельским, видом улыбнулся он. — А вы неплохо сохранились! — Он отвернулся к окну. Машина шла мимо Букингемского дворца.
Симона готова была убить его и, должно быть, сделала бы это, если бы в этот момент из динамика не послышался голос Нэнса.
— Мы приехали, мисс Дукет, — объявил он, останавливая лимузин у особняка на Итон-сквер — в одном из самых престижных районов Лондона.
— Нэнс, — произнесла Симона, нажав на кнопку переговорника, — после того как мы устроимся, я и… — она сделала паузу, покосилась на своего спутника, — мистер Блюделл хотели бы пробежаться по магазинам.
— По магазинам? — Голос Блю звучал удивленно, но на лице не дрогнул ни один мускул.
— По магазинам, — повторила она. — Если только в вашем мешке не найдется вдруг подходящего костюма для званого вечера.
Блю неохотно помотал головой.
— Я так и думала. Вечером нам предстоит ужин, который дает Джозефина, и я хотела бы, — она бросила недвусмысленный взгляд на его видавшие виды сандалии, — чтобы вы хотя бы выглядели прилично. Для этого есть лишь один способ — купить вам что-нибудь. Вы не возражаете, если я сама подберу для вас одежду? — Голос ее был приторно-сладким, почти медовым, однако капельки яда настойчиво сочились сквозь каждое слово.
Из-за очков Блю она не могла видеть его реакцию. Заметила лишь, как он слегка потянул себя за серьгу.
— Нет проблем, — произнес Блю через мгновение. — Я люблю слоняться по магазинам.
— Вот и отлично. — Симона старалась говорить спокойно, даже равнодушно, хотя на самом деле его энтузиазм разочаровывал ее. Неужели он не устал? Будь ее воля, она бы провела все это время в постели, а не в походах по магазинам, так как чувствовала себя совершенно разбитой.
— Отлично, — тем не менее повторила она. — Встретимся через час в библиотеке.
Нэнс открыл для нее дверцу, и Симона, не оглядываясь, вышла из машины.
Блю откинулся на спинку сиденья. Знала бы эта красотка, что хождение по магазинам он на самом деле ненавидит больше всего на свете! Не говоря уже о том, что сейчас ему не хотелось ничего, кроме как отдохнуть после полета, продлившегося, как ему казалось, целую вечность, да еще с долгой остановкой в Чикаго. Ему удалось, правда, немного поспать в самолете, но все равно этого было недостаточно. В былые дни ему довольно много пришлось поколесить по миру, но он никогда не тратил время на такую ерунду, как магазины.
Однако Симона была права: одежды, подходящей к столь торжественному случаю, у него действительно не было. По крайней мере с собой. После звонка Нолана он едва успел загнать яхту в гавань и сесть в вертолет. Как ни нравилось ему подшучивать над Симоной, идти с ней на ужин, где соберется едва ли не самый высший свет, в драных джинсах — это все-таки слишком.
Блю вышел из машины и хотел последовать за Симоной, но та уже успела скрыться из виду. У двери его приветствовал человек с бульдожьим лицом — очевидно, дворецкий, — представившийся как Драйзер.
— Следуйте, пожалуйста, за мной, сэр, — произнес он голосом распорядителя похорон. — Я покажу вам вашу комнату.
«Можно подумать, — усмехнулся про себя Блю, — что все, кто работает на Симону, подписывают контракт, запрещающий им улыбаться на работе!»
Нэнс, впрочем, был довольно-таки дружелюбен на вид, но тоже вел себя сухо в присутствии Симоны. Неужели такому неистощимому весельчаку, как Нолан, не душно в этой атмосфере?
Заметив в прихожей свой мешок, небрежно брошенный к стене, Блю подхватил его и последовал за Драйзером. Комната, в которой ему предстояло прожить эти злосчастные две недели, находилась на третьем этаже. Блю огляделся вокруг, не скрывая восхищения. Комната оказалась как раз такой, как он ее себе и представлял: темно-розовые шелковые обои; паркет с причудливой мозаикой из редких пород дерева, отполированный до блеска от бесконечных хождений по нему за многие годы; огромные, стоившие, должно быть, целое состояние гобелены, лишь слегка тронутые временем; обилие бронзовых скульптур, тоже начищенных до блеска. Казалось, обстановка комнаты очень мало поменялась с самого начала девятнадцатого века.
Он вожделенно посмотрел на роскошную кровать и хотел уже было лечь, как взгляд его упал на телефон, стоявший на тумбочке рядом с изголовьем.
Он позвонил Джилли в гавань. По его расчетам, на острове теперь пять утра, и ранние рыбаки уже начали выходить в море. Джилли наверняка уже не спит.
— Гавань Джиллифиш. Доброе утро, — раздалось в трубке.
Острова Сан-Хуан давно уже стали вторым домом для Блю и для его единственной любви — пятидесятитрехфутовой яхты с огромным салоном, современнейшим электронным оборудованием и мотором, мощности которого хватило бы, чтобы дотянуть хоть до самого края света. Он назвал ее «Три желания», хотя она была всего лишь одним из его сокровенных желаний, которое пока сбылось.
Вторым желанием было приобрести наконец Лунный остров в полную и безраздельную собственность. Ну а третье? Об этом Блю в свои тридцать восемь уже перестал и мечтать. Приобрести яхту или остров гораздо проще, чем жену, которая действительно окажется для него подходящей. На данный момент красавица яхта была для него единственной «женщиной».
Последняя его связь с женщиной из плоти и крови закончилась три года назад. Он чуть было не женился тогда на Бриджет, но, слава Богу, успел вовремя спохватиться. Бриджет была умной и красивой, только в последнее время Блю все больше начинало казаться, что их связывает лишь привычка друг к другу. А жениться потому, что вы привыкли друг к другу, — большая ошибка, и Блю знал это.
