с иголочки. В этот раз прямо перед впиской я срочно сгонял в парикмахерскую, хорошенько почистил зубы и начисто сбрил растительность и на лице, и на лобке, будто был уверен что именно в этот день она мне даст.
Для пущего эффекта, чтобы точно раздвинула ножки, надел свою любимую красную рубашку и надушился дезодорантом с ароматом шоколада. Почему такого цвета одёжка? Как-то, сидя в Питере на вокзале и ожидая поезда, в одной передаче на научно-популярном телеканале увидел выпуск, где ведущий рассуждал, что с точки зрения науки больше всего возбуждает девушек. Оказалось, парень в красной рубашке с гитарой и собакой может разбудить в женщине желание наилучшим образом. Так что такого цвета одежду и выбрал. Гитара у меня была, а вот собаки нет, ибо я кошатник, но образ работал и без лучшего друга человека.
Но почему я решил, что она мне даст именно в тот день? Ничего я не решал, даже не предполагал на самом деле. Но, учитывая то, что она не стала звать Толю, явилось мне жирнейшим намёком на секс. Когда же я пришёл, и мы просидели весь вечер вчетвером с её подругами близняшками, и никаких её друзей типа Стёпы или Вани (упаси Господь иметь таких друзей) не пришло, я окончательно убедился в том, что она хочет большего.
Вся вечеринка была одной большой прелюдией, где она садилась мне на колени, я гладил её попу и бёдра, а она потом спускалась ниже и усаживалась на пол, пока я был на диване, и поглаживала, почёсывала мою голень, отчего и меня возбуждала, и сама, как мне кажется, текла ещё сильнее. Притом, любопытно было наблюдать, что ей было приятно сидеть у ног мужчины, будто бы покорной рабыне. Интересный был опыт. Но, главное, феминисткой с такими фетишем она точно никогда не станет. Тут остаётся только порадоваться за везение её нынешнего мужа.
Когда мы остались одни, пока близняшки ушли на кухню курить, я пошёл дальше. Только Катя легла на спину, развалившись на диване, обратился к ней:
– Кать, позволь сделать тебе приятно.
– Угу, – промычала она, так как уже была в полудрёме из-за того, что перебрала с алкоголем.
Не знаю, какую такую фантазию она себе навыдумывала в тот момент, раз согласилась, но сделал я вещь для неё неожиданную. Снял с Кати носок на правой ноге, приподнял ступню и начал целовать её.
– Блин, что ты делаешь? – усмехнулась она, – у меня ноги все потные…
«Как-будто для меня это помеха…» – подумал я. Тот, кто хоть раз в жизни смотрел Тарантино, потную женскую ножку даже шоколадной пастой обмажет для вкуса. Так ещё больше понравится…
Вскоре Катя легла спать. Галя с Тоней, увидев это, решили разбудить её, чтобы Катя закрыла дверь, и уйти. Отвечаю им:
– Я закрою, не переживайте.
– Но мы обычно всегда её будим, чтобы она за нами закрыла.
– Не волнуйтесь.
Потом уже и не помню: то ли я их вытолкал, то ли они добровольно-принудительно вышли, но в итоге мы с Катей остались вдвоём. Она уснула.
Пока она ещё была более-менее трезвая, но уже не такая застенчивая, в приватном разговоре рассказывала мне, что в квартире Ларисы жила не просто так. Эта подруга её хоть и не была всецело лесбиянкой, но частенько практиковала секс с другими девушками, поэтому Катя отплачивала ей квартплату соответственно сексуальным пожеланиям хозяйки квартиры. Можно сказать, они жили, как пара, где, если воспользоваться тюремным жаргоном, Лариса была коблой – исполняла роль мужа, а Катя ковырялкой – соответственно, была женой, правда постоянно бесилась с этого, так как не хотела постоянно готовить, стирать, убираться и мыть в доме посуду.
Работала Катина кобла психиатром в нашей местной дурке. Раз в три дня уходила на смену на сутки. Именно в эти моменты её ковырялочка и звала в гости на тусовки своих друзей. Такое окно выпало и в этот раз, но прикол состоял в том, что я не запомнил, когда Лариса возвращалась с работы, поэтому решил не спать всю ночь, чтобы в любой момент поспешить разбудить нашу героиню, которая явно проблем с подругой не хотела, особенно после последней вписки, когда мы прокурили всю гостиную. К тому же Катя рассказывала, что не хотела домой к родителям возвращаться. Если так, чего её подставлять? А тут Лариса ещё придёт с работы уставшая и злая, а у неё в квартире незнакомый мужик с её любимой девочкой? Кабы из ревности меня не убила… Так я и просидел всю ночь, глядя на спящую Катю и ожидая утра, чтобы разбудить её вовремя, не спалить, что она тут вписки проводит, пока Ларисы нет дома, и помочь убраться, если будет надо. Всё это время я глядел на Катю в объятьях Морфея.
Мать мне в своё время рассказывала, как без ума она была от отца, который всю ночь не спал, глядя на неё спящую, наслаждаясь одной только её красотой, а когда мама просыпалась, то видела улыбающегося отца и влюблялась в него ещё сильнее. Смотрел я на Катю и понимал, что какой-то смысл в этом есть. Было тут нечто интимное и необъяснимо чудное – глядеть на безмятежное лицо удивительно красивой девушки, вглядываясь в её черты лица, запоминая их, наблюдая за подёргиванием брови или почёсыванием носа во сне, что невероятно забавляло и умиляло. Ты в этот момент для неё будто бы ангел-хранитель, а она – маленькое и хрупкое чудо, покой которого охраняешь, отгоняя ночных чудищ и духов, дабы не нарушить её мирный и спокойный сон. Одним словом восторг!
Так спустя семь часов я не уснул, стойко выдержав испытание, а после разбудил её.
– Кать, проснись! Скоро Лариса, наверно, придёт, так что я пойду.
– Она к пятнадцати часам только будет, – отвечает сонным голосом Катя, – оставайся.
– Хорошо, – улыбнулся я.
Она встала, мы покурили и легли уже в другую постель в маленькой комнате, но вместе. Я разделся до трусов, аккуратно сложил одежду на стул и примостился рядом, укутавшись тяжёлым, тёплым одеялом. Потом объятья, жадные и сладкие поцелуи, будто в последний раз, скрещенные руки и страстный секс, который я и сегодня могу к сожалению назвать лучшим в моей жизни, ибо ничего приятнее за всё время так и не испытал…
Описывать акт вам я в подробностях не буду, ибо когда секс пытаются именно описать словами, получается смешно. По крайней мере когда я читаю строчки типа: «он медленно спустился к её груди, помял её в своих крепких, грубых руках, потом прильнул губами к соскам, будто малыш, затем спустился ниже, нежно целуя лобок, а далее смело раздвинул ей ноги и начал
