Никола Марш - Флирт — моя стихия!

— Отец, — укоризненно произнес Эйдан Восс.

— Говорю, что думаю, — отпарировал старший. — Ты ведь хотел знать мое мнение? Еще что-то интересует?

— Нет, спасибо, — ответил сын. — Так значит, берем?

— Тебе решать. Теперь ты директор, — сказал отец. — Прости, не могу больше говорить. Твоя мать зовет. Что-то опять нужно этому заботливому деспоту, — шутливо проговорил Эйб, перейдя на шепот.

— Как твое здоровье?

— Жаловаться не стану. Но давление упало. А так вроде бы все в порядке…

— Хорошо… Ну ладно, пока. Передавай маме привет, — попрощался Эйдан.

— Обязательно передам, — заверил его отец и положил трубку.

Несмотря на то что отец уже стар, он не меняется, подумалось Эйдану. Глупо на это надеяться. Ни прежде, ни сейчас он не терпел пустых разговоров, тем более просто помолчать в трубку было не в его стиле. Все обсуждено, оговорено, приведено к общему знаменателю, значит, следует поставить точку. Так что порой Эйдан сам не вполне понимал, с кем имеет дело, с отцом или с профессором, наставником, боссом.

Но, с другой стороны, никто так хорошо, как Эйб, в своей жажде точности и определенности, не прояснял ситуацию, которая еще мгновение назад казалась безнадежно запутанной.

Так случилось и на сей раз. От прежних сомнений Эйдана и следа не осталось. В конце-то концов, старший Восс был прав, они почти ничем не рисковали. Теперь Эйдан был уверен, что со временем развеется и это смутное «почти».

— И как все прошло?

Бетани держала длинную и многозначительную паузу, медленно потягивая через соломинку коктейль и одновременно изводя свою загипсованную кузину томительным ожиданием столь желанных подробностей.

Лана, как никто другой, знала, что Бетани Уокер любое свое появление на людях превращает в подобие импровизированного спектакля.

— Слушай, Бет, это не смешно, — Лана попыталась осадить сестру за излишнюю заносчивость. — Я имею право в подробностях знать, как все прошло. Я здесь вся извелась, пока ты там развлекалась. Мы договаривались, что ты позвонишь. Но ты заставила меня ждать и теперь еще выпендриваешься. Прекращай это, слышишь?

— Ну, ладно, ладно. Просто к чему такая спешка? Дай с мыслями собраться, тогда все и расскажу. Но если настаиваешь, отвечу вкратце: мой первый день прошел без каких-либо затруднений, — похвасталась Бет.

— Так я тебе и поверила, — недоверчиво отозвалась кузина. — Вероятно, это потому, что они были у других по твоей милости.

— Ха-ха, как смешно, — проворчала на это замечание Бетани.

— Так скажешь мне, наконец, правду или так и будешь изводить своими выкрутасами?! — раздраженно потребовала двоюродная сестра и наставница.

Бетани демонстративно отставила стакан с коктейлем и, великодушно пойдя навстречу пожеланиям, спросила:

— С чего ты хочешь, чтобы я начала свой рассказ?

— Будь так добра, начни с начала и двигайся последовательно от события к событию, не вынуждая меня задавать наводящие вопросы, — проинструктировала Лана.

— Начну с того, что я впервые прогуляла сегодня свои новые туфельки, которые, следует заметить, произвели настоящий фурор. Я на эту тему даже перекинулась парой фраз с приветливой практиканткой по имени Дороти, которая захотела знать, где я отыскала это произведение искусства…

— Надо же, как интересно, — скучливо пробормотала Лана, мерным движением протирая массивные линзы своих очков.

— Я догадываюсь, что вопросы моды и шопинга никогда не входили в сферу твоих интересов, но ты сама требовала подробностей. Так вот, получай! — мстительно проговорила Бет.

— Хороша сестринская благодарность, — ядовито произнесла кузина, возвращая очки на нос. — Знали бы, как ты обходишься со своей благодетельницей, те, кого ты сегодня так лицемерно очаровывала своими улыбочками и медовыми речами.

— Ладно, не сердись, дорогая. Но чего ты от меня так настойчиво добиваешься? Это же был всего-навсего мой первый пробный день. Я даже не знаю, возьмет меня Эйдан на работу или не возьмет, — попыталась оправдаться Бетани.

— Ты уже зовешь мистера Восса по имени?! — искренне изумилась двоюродная сестра. — Как же он такое мог допустить?

— Ну, это не показалось мне такой уж большой проблемой. Во-первых, я немного опоздала, он поворчал немного, но это все пустяки. Потом чуть-чуть перепутала направление, свернула не туда, пришлось угостить его кофе. После чего с честью выдержала проверку. Отчеканила все, чему ты меня так старательно учила. Потом он посоветовал мне осмотреться, и я так долго блуждала в этих холодных катакомбах, что вынуждена была попросить помощи у девушки-волонтера. Вот, собственно, и все события этого дня. Как видишь, ничего особенного, — скромно резюмировала белокурая бестия.

— Немного опоздала на собеседование, заблудилась в музее, напоила босса кофе… Да ты феномен, Бет!

— Думаешь, не примет? — встревожено спросила сестру Бетани, на миг посерьезнев.

Лана задумалась, после чего, набрав побольше воздуха в легкие, проговорила:

— Когда дело касается тебя, Бет, я ни в чем не могу быть уверена. Ты со своими уникальными способностями можешь выкрутиться даже из самой тупиковой, казалось бы, ситуации. Не понимаю, как тебе такое удается, но это факт, с чем я могу тебя только поздравить, — констатировала Лана.

— Иными словами, полагаешь, у меня есть шанс? — взглянув на сестру, с надеждой спросила Бетани.

— Шанс есть всегда, а у тебя — подавно, — ответила двоюродная сестра. — В любом случае все возможное ты сделала. Что до меня и моего гипса, то я изрядно подустала на этой работе, и немного отдыха мне не повредит. Тем более что меня уже снабдили комплектом документации, над которой мне предстоит усердно поработать.

— А если… — начала было Бет.

— Ну не возьмет он тебя, и ладно. Это не причина для расстройства. Ты ведь не профессиональный музейный экскурсовод, чтобы принимать это близко к сердцу. Тем более, честно говоря, твою кандидатуру рассматривают единственно по той причине, что за тебя просила я.

— Гм… да… — задумчиво протянула Бетани, которой начинало казаться, что днем она, кажется, переусердствовала в желании подать себя пооригинальнее, но в сожалениях смысла уже не было.

Каждая из них задумалась о своем. Бетани, как ни была бодра и весела, а могла порой предаться грусти. Вот и теперь ее задора, дерзости и детской шкодливости как не бывало. Такое начало происходить с ней с тех самых пор, как расстроились отношения с последним приятелем. В Бетани появились зачатки склонности к самокопанию, что прежде ей было совершенно не свойственно, но с каждым днем все глубже зароняло в белокурую головку новые мысли. На днях она не смогла развеяться, даже совершив набег на магазины. А дома, когда она погрузилась в разбор вещей, занимавших внушительных размеров гардероб, где каждый наряд, каждая пара обуви занимали свое почетное место, ею вдруг вместо привычного довольства собой овладела страшная тоска.