— К учителям также особое уважительное отношение. Очень достойная и нужная профессия в современном мире. Но врать я отказываюсь!
— У моей мамы больное сердце. Она может подумать, что ко мне пробрался вор. У нее инфаркт может быть!
— Пусть не переживает, вас у нее никто не осмелится отобрать, — парировал Костя с набитым ее “шубой” ртом. — Вы сами, кого хочешь до инфаркта доведете!
— Да вы… вы, — возмутилась Лиза. — Да, мама. Не переживай, это не вор. Ну, взял человек по ошибке трубку. Мама, меня никто в заложниках не держит! О, Господи! — от злости Лиза не сдержалась и пнула Костю по ноге за хамство, за отказ ей помочь, а самое главное, за наглое поедание ее единственного новогоднего блюда!
— Ай! — вскрикнул Костя. — Слушайте, чего вы деретесь?!
— Лиза, тебя плохо слышно! Шум какой-то постоянно! Ой, связь пошла! — возмущалась мама, — Доченька, я говорила с бабой Зиной. Она раскинула тебе карты на личную жизнь. Так вот, баба Зина сказала, что на тебе порча на одиночество. Чтобы мужчины тебя не видели. Вот ты как бы есть, но тебя как бы и нет…
Услышав мамину речь, Костя прыснул.
— Прекращайте ржать над моей мамой! — разозлилась Лиза его хихиканью.
— Что за выражения?! Вы же учительница! — пристыдил Костя. — Что значит “ржать”? Я же не конь!
— Та ладно! — парировала Лиза, — За стенкой вы были тем еще необузданным “гнедым жеребцом”!
— О! Благодарю покорно за “необузданного”, — ответил Костя, нагло ухмыляясь и нисколько не смутившись.
— Доченька, баба Зина сказала, что ты должна в полнолуние взять три свечи… — продолжала мама делиться ценными указаниями, полученными от уважаемый в ее родном городе “потомственной ясновидящей”.
— Ну, свечи у вас уже имеются! — продолжал он откровенно посмеиваться над мамиными словами. — Скажите, пожалуйста, а это вам баба Зина сказала лицо зеленкой намазать? Небось, чтобы побогаче женихов привлечь? Они на зеленый свет идут?
— Лиза, ты меня слышишь? Дурная связь, за что простые люди деньги платят?! — продолжала мама. — Чтобы снять порчу, надо выйти в полнолуние на перекресток…
— Лучше сразу на кладбище, — потешался Костя. — Там большая вероятность встретить богатого вдовца.
— Прекратите немедленно! — шикнула на него Лиза. — И хватит жрать мою “ШУБУ”!
— Что?! Моль сожрала твою шубу?! — воскликнула мама, видимо плохо расслышав слова Лизы. — Леня, слышишь?! Ребенку нужна новая шуба! У нее моль в доме завелась! Достань заначку! А я тебе говорила, Лиза. Надо купить на рынке лаванду и расставить по шкафам…
— Точно! — прыснул Костя, — В комплексе со свечами и полнолунием, избавитесь разом и от моли, и от женихов. ВСЕХ разгоните! И бывших, и нынешних, и возможных будущих! Одним ударом запаха лаванды!
— Я сейчас от ВАС точно избавлюсь! — рявкнула Лиза. — Убирайтесь немедленно из моего дома!
— Я бы с радостью. Но мой водитель не подъехал еще. А, возможно, и подъехал, но вы же с мамой разговаривайте. Как я об этом узнаю?!
— Ах, так я вам, может, мешаю?! — возмутилась она.
— Не может, а прямо очень мешаете! Вы линию занимаете! Мне звонить должны, — сказал этот наглец, попивая ЕЕ кофе, на ЕЕ кухне и поедая ЕЕ чертову “шубу”! — Кстати, салат отменный. Давно так вкусно не ел.
— Ну, спасибо! Как же я без вашей похвалы жила-то столько времени?! — язвила Лиза.
— Так вот… баба Зина сказала, плюнуть через левое плечо три раза… обернуться вокруг своей оси семь раз… и, глядя на полную луну, сказать… — продолжала мама настаивать на каких-то языческих способах снятия магической порчи и мгновенного обретения женского счастья.
— Господи! — охнул Костя. — Да скажите вашей матушке, что вам уже ничего не поможет. Хоть крутитесь, хоть плюйте! Пусть смирится: вы никогда не выйдете замуж!
— ЧЕГО? Это еще почему?!
— Вы — страшная. И без полнолуния ясно же! И пусть прекратит нести деньги непонятным бабкам. Моя матушка точно такая же. Я ей деньги даю, чтобы она питалась нормально и одевалась прилично. А она, как пойдет куда-то, заплатит непонятно кому, и там вот такую же чушь ей советуют.
— Я не страшная! — обиделась Лиза.
— Слушайте, имейте смелость признать, что… ну… в общем, не очень вы.
— Я… вы… как… да как вы… — от такого резкой и неприятной оценки красивого мужчины Лиза потерялась.
— Да это и нормально, — рассуждал Костя, — Не всем суждено красавицами родиться. Зато вы готовите очень вкусно, — он перевел взгляд на ее лицо и добавил: — Хотя, вряд ли вам это поможет.
— Я не страшная! — жалко всхлипнула Лиза, — Я нормальная!
— Извините, я должен был сказать, что вы на любителя, но я не смогу так безбожно врать!
— Да вы… вы… ХАМ! — Лиза аж задохнулась от возмущения.
— Лиза, не обижайтесь. Я не хам. Но я не любитель привирать. Говорю, что вижу. Знаете, обманывать других, еще куда не шло. Но себя то зачем? Просто признайте, что вы страшила! Вам тут же полегчает. Вы успокоитесь, перестанете ходить на перекрестки и творить несусветные вещи, например, мазать лицо зеленкой.
— Подожди, мама! Я тебе позже перезвоню, — рявкнула Лиза и положила трубку. Ну, всё! Достал ее этот жеребец чертов! Сейчас она ему устроит “Страшилу”!
Лиза бросилась в ванную, за секунду ополоснула волосы и смыла кашицу из ламинарии со своего лица. Затем побежала в спальню, надела на себя облегающую шелковую ночнушку на бретельках, которая выгодно подчеркивала ее высокую грудь, накинула сверху халат и вернулась к наглому беспардонному хаму, который успел за время отсутствия хозяйки доесть ее единственное блюдо к праздничному столу.
Глаза разъяренной Лизы метали молнии, одним движением она скинула с себя розовый халат и, оставшись в интимной одежде, рявкнула:
— Это в каком месте я — страшная?!
Костя ошалело прошёлся взглядом по ее стройным ногам, затем медленно оглядел ее округлые бедра и тонкую талию.
— Понимаю, раз у меня грудь не как у Анны Семенович, а губы не как у Джоли, так я уже не могу рассчитывать на нормального мужчину?! Так выходит по-вашей странной логике?! Раз я не высокая швабра, то все?! Личная жизнь мне не светит?! И помирать мне одинокой старой кошатницей?!
Костя продолжал не спеша пристально осматривать ее фигуру, пока Лиза пыхтела от возмущения:
— Между прочим, я регулярно занимаюсь спортом. Не ленюсь и не пропускаю занятия. Мне тридцать лет, но у меня ни одной морщинки на лице нет, потому как я делаю гимнастику для лица каждое утро. А, между прочим, это труд, да еще и какой! Да как вы вообще посмели явиться ко мне домой и говорить такие гадкие вещи?! Да вы…
— Повернитесь, — резко перебил Костя весь ее злостный выпад.
— Что?
Он тяжело вздохнул и стал пояснять, словно она несмышленая малолетка:
— Лиза, повернитесь, пожалуйста! Я же должен удостовериться, что вы — не страшная. Во всех местах.
Она зло развернулась к нему спиной, скрестив руки на груди.
— И целлюлита в моем возрасте у меня тоже нет! — бурчала Лиза, пока этот наглец ее осматривал. Ничего, пусть смотрит, пусть осознает, как он не прав. Гад эдакий! Пусть своими глазами убедится, что она ничем не хуже его расфуфыренной Алены, пусть воочию увидит, что существуют женщины без силиконовых вставок, но с высшим образованием, которые могут себя прокормить. И вот таким как она совершенно не нужен богатый мужлан, который свысока будет оценивать их внешность. — И еще… я, между прочим, делаю каждый день…
— Ага, — деловито перебил он. — Лиза, наклонитесь. Да, вот так. Немного прогнитесь в спине, чтобы я лучше вас рассмотрел. Ага. Вот так. А теперь вы бы не могли голову повернуть ко мне. Полу боком встать… О, да-а-а! — протянул он глубоким довольным басом. Только в этот момент, Лиза осознала, что наличие высшего образования мозгов ей ни коим разом не прибавило. Ибо этот хам, выражаясь языком третьеклассника Сережи Иванова, “развел ее как лохушку”. Подлец удобно уселся, пока она раскорячилась перед ним, и похабно наслаждался всеми ее выставленными напоказ прелестями, не забывая при этом поедать новогодний салат.
