уничтожат нас как биологический вид, представляющий опасность для планеты. Лулу выходит из ванной в чём мать родила. Улыбается. Соски торчат как пузырь на презервативе, гладкий лобок манит и влечёт. Я наскоро прощаюсь с доном Эстебасом и приглашаю её на колени ко мне. Она уходит на кухню, издевательски виляя бёдрами. Слышит вздох холодильника, вот льётся вода или молоко, включается музыка на полною мощь, Лулу начинает танцевать. А может отвести её под венец? Ну чего в ней для меня ещё не хватает? Не хватает изъянов во внешности и уме? Её походка здоровой и доброй крестьянки сводит меня с ума. К тому же она правоверная католичка. В Риме мы за неделю посещали 3-4 собора в неделю, и везде Лулу была красива в духовном облике верной и покладистой женщины. Что во мне с ней не так? Опасение, что а вдруг она решит проверить мою ревность таким способом, что мне придётся разорвать свою душу в клочья? На расстоянии друг от друга такое невозможно. Как писал великий русский поэт – «лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянии». Лулу, ты достойна свадебной мессы, но я воздержусь. Но ты не плач, всё невозможное возможно. Я стучу по клавиатуре старенького компьютера, предоставленного мне любезным кубинским правительством без условий и оговорок. Стучу как пианист. Трусы прилипли к коже вращающего кресла, в животе – голод, в голове – моя программа для спасения человечества. Не возомнил ли я себя новым Иисусом Христом? Вы говорите невероятную чепуху! Алехандро знает себя, он не маниакальный сумасшедший, одевший на себя личину жаждателя абсолютного внимания к своей персоне. Он учёный, он христианин, он – поборник справедливости и духовности, он не против Господа, он с Ним и с Его детьми. Алехандро только лишь предлагает каждому забыть об этом неудачном устройстве мира и начать строить новый. На библейских началах, как это сделал Ной и его семья. Каждому будет как награда новый ковчег. Пусть он от искусственного интеллекта, но ведь ИИ – это тоже Божье благо в умелых и разумных руках. Будущее в наших руках. Кого вести к венчальной мессе – всё так же в наших руках. Дети, образ жизни. Глубина неба и океана. Толщина и высь дерева. Грёзы. – Милый, ты будешь салат из… – интересуется Лулу под музыку каких-то ритмичных молодых голосов. – Я ещё полчаса занят. К тому же, ты знаешь, что у меня на сельдерей аллергия. – Но у меня нет сельдерея. – Зато у тебя есть способ убить мою мысль. – Опять спасаешь мир? А как же я? – С тобой всё в порядке. – Я так не считаю. Ты изменился. – Я выполняю свою работу. – В этой работе, я так поняла, мне места нет? – Отнюдь. Ты ошибаешься. – Я не ошибаюсь, я это вижу и ощущению кожей. Зачем тебе весь мир, когда есть я? – Мечта детства. – Но ты уже взрослый, какие могут быть детские мечты. Ты даже не спрашиваешь, хочу ли я ребёнка от тебя. Я словно манекен, которого достаточно одеть и иметь подле себя для эффекта посторонних глаз. – Ты описалась. Я не могу это забыть, никак не могу. – Чокнутый дурак, ты до конца моих дней будешь мне напоминать об этом?! Или то что я целовалась, когда ты протирал штаны в своей долбаной библиотеке при церкви святого Августина? «Встань и иди»! Это я тебе говорю, я, женщина, с которой ты спишь! – Ты сбиваешь меня с программирования, дорогая. – Тогда я приду и разнесу этот твой ИИ к чёртовой матери! Никто ещё так не выводил меня из себя, как ты, самовлюблённый идиот! Никто! – Мы станем известными, поэтому не зазнавайся. И хватит кричать на меня, я на работе. – Гренки с сельдереем будешь? Я могу сходить на рынок и купить. – Я последний раз ел сельдерей накануне вступительных экзамен, которые поэтому успешно провалил. – Отлично, Алехандро, просто отлично! Береги себя, ты же гениальный из гениальных! Да как только твоя мамочка справлялась с тобой! Да от стручка перца чили слаще, чем от тебя! – Не переходи на личности, иначе я перееду в другие апартаменты. – Тебе их никто не даст, здесь не Рим и не Мадрид. – Это ты так считаешь, а я считаю по-другому. – Иди, я приготовила твои любимые спагетти. Спасение мира подождёт, когда тебя зовёт та, что выбрала тебя из толпы возмущённых поклонников. И для чего я только это сделала, сама не знаю? Ты неисправим.
Наступила суббота. Лулу выкрасила волосы в слегка розовый цвет, я просто сошёл с ума, настолько она была притягательна. А ещё этот французский пеньюар с волшебным оттенком весеннего леса! Мастерица. Чтобы бы я делал, если б не было тебя? Твои глаза покорили моё сердце. Мысли твои сочетаются с моими как два любовника, мир которых – тишина прибоя, тихое пение птиц, падающие звёзды. С тобой одной я готов отправиться на край света, на самый необитаемый остров, от всех городов и ежедневных журналов, в бескрайние дали, в грёзы поэтов и художников, в рай для двоих. Лулу ждала когда выйдет в свет моё открытие. Давно мы с ней заметили, что парочка соглядатаев присматривают за нами. Это естественно, тем более мы иностранцы. На наше состояние это никак не влияло, мы чувствовали себя как дома – на свой лужайке, щурясь от божественно яркого солнца. Когда в сердце любовь и взаимность, в тебе всё в радости. Тем более как долго мы шли друг другу. Даже больше, чем я сделал шагов в изучении самых диких страхов нашего мира. До встречи с Лулу я шёл в своих научных изысканиях с закрытыми глазами, а потом она всё поставила на свои места. Я стал самым собой и ничто уже не отвлекало меня от желания дать миру лекарство от уродства глобализации. За два года я выстроил целую систему нейро-визуализации, главной целью которой было – вернуть человеку время. Время быть с собой и своими детьми, с родителями и самыми верными друзьями. Итак, что же это за открытие. Все мы состоим из своих и чужих мыслей. Иногда мысли в нас перемешиваются, мы ведь живём в социуме, и каким бы ты ни был нелюдимым затворником, тебя всегда будет тянуть произнести хотя бы пару слов любому из разумных существ. Без общения человек сходит с ума. Даже святые, уходя от мира, настолько вживались с Богом, что это было как если дочь б разговаривала
