Его взгляд медленно скользил по ее фигуре. Мурашки побежали у нее по спине. Ей захотелось развернуться и убежать. Если Бенедикт от всей души радовался ее приходу, то его отец смотрел на нее с явным недоверием. Но Джеки стойко держалась под его тяжелым взглядом, не позволяя запугать себя.
Вдруг выражение лица Тэда Сноу смягчилось, и он громко рассмеялся.
– Это шутка, да? Что ты собираешься делать? Включить музыку и начать раздеваться? – Он приблизился и взял ее за отворот пальто. – Что у тебя под ним?
Джеки раскрыла рот от изумления:
– Что, простите?
– Кто тебя прислал? Пап, это ты заказал мне эту фею? – спросил он с усмешкой, оглянувшись через плечо.
– Это моя фея, – настаивал Бенедикт.
Из-за перегородки высунулся пожилой мужчина. Он вышел в проход и встал, облокотясь на вилы.
– Нет, я ничего тебе не заказывал, – ухмыльнулся он. – Но на твоем месте я бы не стал оказываться от такого подарка. – Он подмигнул Бенедикту. – Эта фея нам тут не помешает.
– Ее Санта прислал, – убеждал Бенедикт. Он взял Джеки за руку. – Она сделает праздник таким, каким он был раньше, когда мама жила с нами…
Тэд Сноу сжал челюсти и помрачнел.
– Ступай сейчас же в дом и забери с собой Файдоу. Я с тобой позже поговорю.
– Не отсылай ее назад, пап, – умоляющим голосом произнес Бенедикт.
Но отец посмотрел на него таким суровым взглядом, что мальчик сразу же выскользнул из сарая. Его дед, тихо ворча, пошел обратно в стойло. Когда дверь за Бенедиктом закрылась, Тэд повернулся к Джеки.
– Ну хорошо. А теперь скажите мне, кто вы и кто вас прислал.
– Меня зовут Джеки Ланг. – Она открыла сумочку и достала свою визитку. – Видите? Мы занимаемся тем, что профессионально организуем праздники. Меня наняли, чтобы я порадовала вашего сына. Я должна работать на вас до конца Рождества.
– Кто нанял?
– Боюсь, что я не могу вам это сказать.
– Что это? Благотворительность?
– Нет, – запротестовала Джеки. Она достала из кармана письмо, полученное ею сегодня на платформе. – Думаю, вам стоит это прочитать.
Прочитав письмо, Тэд помрачнел и повернулся к Джеки.
– Наверное, вы считаете меня ужасным отцом, – сказал он потухшим голосом.
– Я… я не знаю, – ответила Джеки. Ей захотелось нежно взять его за руку и прижать к себе, но она не решилась. Она смотрела на его руки, и электрические заряды волнами проходили по ее телу. – Мне уже заплатили. Если вы меня отправите, мне придется возвратить деньги.
Он тихо ругнулся, затем схватил ее за руку и потащил вон из конюшни. Джеки даже не успела понять, стоит ей сопротивляться или нет.
– Пап, я буду через несколько минут, – бросил он на ходу. – Мне нужно обсудить кое-что с этой феей.
– Я хочу, чтобы она осталась, – упрямо повторял Бенедикт.
Он сидел на кровати, обхватив колени руками, и глядел прямо перед собой, не желая встречаться взглядом со своим отцом. Тэд мрачно смотрел на сына. На душе у него было тяжело. Сын очень изменился после того, как ушла его мать. Счастье оставило их дом. С тех пор Бенедикт редко улыбался, и в его больших синих глазах Тэд читал затаенную грусть. Он видел, что некогда веселый и беззаботный мальчик, так похожий на свою мать, становился упрямым и жестким, таким же, как и его отец.
– Я виноват перед тобой, Бенни, – глухо произнес он. – Я знаю, что тебе стало плохо со мной после того, как мама ушла. Но я обещаю тебе, что мы изменим нашу жизнь. Нам не нужна эта женщина.
– Она не женщина, – сказал Бенедикт твердо. – Она фея. Моя фея. Все эти годы я ждал ее. Я знал, что она придет и сделает нас счастливыми.
Тэд присел на краешек кровати.
– Ее зовут Джеки Ланг. Она дала мне свою визитку. Ты когда-нибудь видел фею с визиткой?
– Почему бы и нет? Кроме того, не все ли равно, какое у нее имя. Главное, что она может сделать, – произнес Бенедикт уверенно.
– Что она может делать такого, чего не могу делать я? – спросил Тэд. – Я могу поставить елку и повесить на нее гирлянды. – Он похлопал рукой по подушке, и Бенедикт неохотно полез под одеяло.
– Но ты не можешь печь пироги и делать украшения. На прошлое Рождество дедушка так запек индейку, что мы не могли ее есть. – Он натянул одеяло до самой головы. – Неужели ты не заметил, папа, какая она красивая? И от нее так хорошо пахнет.
Тэду не нужно было говорить, что Джеки красива. Если даже мальчик заметил это, то взрослый мужчина, уже давно не имевший близких отношений с женщинами, не мог остаться равнодушным к такой неземной красоте. Бархатные синие глаза с длинными ресницами делали лицо девушки таинственным. Маленький нежный ротик, казалось, был создан для поцелуев. Невозможно было не любоваться ее тонкой дивной кожей и роскошными каштановыми волосами, спускавшимися на плечи двумя плавными волнами.
На Тэда ее красота произвела неизгладимое впечатление. Последние годы он мало где бывал, жил как затворник, с головой уходя в работу. Его профессия не очень-то располагала к активному общению с женщинами. В последний раз он касался женщины на родительском собрании в школе своего сына, здороваясь за руку с его классной руководительницей, старой девой пятидесяти двух лет, похожей на тетрадку в линейку.
Джеки Ланг, действительно, была как будто из другого мира. Он помнил ощущение тепла ее руки, и память снова и снова возвращала его к тому моменту, когда он был настолько близок к ней, что мог ощущать ее дыхание. Сейчас она сидела внизу и ждала его решения. Думая об этом, он невольно начинал придумывать новый предлог дотронуться до нее еще раз.
– Она может поселиться в комнате для гостей, – предложил Бенедикт.
Тэд перевел взгляд на сына.
– Я не позволю совершенно незнакомому человеку…
– Фее, папа, – поправил Бенедикт.
– Хорошо, совершенно незнакомой фее остаться в нашем доме.
– Тогда она может жить в пристройке. После того, как дедушка переехал в дом, там никого больше нет. Между прочим, он тоже считает, что она красивая и хорошая.
Тэд закрыл лицо руками и издал тяжелый стон Если он отправит Джеки обратно, Бенедикт никогда не простит ему этого. Тэд также знал, что скажет ему на это его отец. Черт возьми, может, это и не так плохо, что она некоторое время поживет здесь. С некоторых пор он испытывал особую ненависть ко всем этим рождественским приготовлениям. Рождество всегда напоминало ему Лиз. Любое украшение, любая елочная игрушка навевали на него воспоминания, от которых он не в силах был освободиться. Уже три года он пытался забыть то время, когда они были вместе, когда жили счастливо со своим сынишкой и думали, что так будет всегда. После того, как она ушла, он выбросил все елочные украшения, гирлянды, огни, которые купила она, чтобы уничтожить любое напоминание о ее предательстве.
