не чувствовала такого душевного спокойствия. Меня словно папа укрыл от всех бед. Глаза мужчины согрели изнутри, и я поняла – мне не страшно.
– Марьян? – Макс хватает меня за плечи и пытается привести в чувства. – Ну не молчи ты? Что тебе Женя сделал?
– Так вот как его зовут, – Евгений, мысленно пробую его имя, и нет реакции.
Зато хоть знаю, как зовут паршивца. Они знакомы? Что же, может и к лучшему, так нахал больше проникнется доходчивым разъяснением Вермутова, что нельзя ко мне прикасаться без разрешения.
– Он… меня хотел. Просыпаюсь, а этот боров сверху, – не замечаю, как начинаю плакать, уткнувшись прямо в грудь волка. – Я так испугалась, Макс. Мне никогда еще так страшно не было. Я сделать ничего не могла. Если бы не трусилась от страха, он бы… – и снова плачу.
Чувствую, как тяжело начинает дышать Вермутов. Он всегда защищал самок, и не важно перед кем. Даже если они и виноваты были, всегда заступится. А тут такое. Как еще держится, и не бежит в сторону этого Жени. Влип ты друг. Мне бы и порадоваться, а не выходит. Слезы слишком давно просились наружу. Десять лет разочарования копились. Начиная с неудачной поездки, подкрепляясь большим количеством ужасных людей, словами шаманки и заканчиваясь сегодняшним утром.
– Он получит у меня. Не плач, кнопка. Слышишь? Он к тебе и на пушечный выстрел у меня не подойдет. Веришь?
Все что могу, лишь угукнуть и сильнее расплакаться. Как же давно мне не хватало такой заботы. Мы стояли так несколько минут, пока я не успокоилась. Макс всегда знал, мне надо выпустить эмоции, и потом уже передвигать.
– Все, пришла в себя? А то прохладно на улице, – резко вскидываю голову, и соленые дорожки тут же стираются большой лапой.
– Руки от нее убери! – за спиной раздается голос этого плешивого Евгения, и я сразу загораюсь праведным гневом. Теперь я могу легко отстоять свои позиции.
– И не подумаю. Ты сказал, что она твоя истинная. И что в итоге? Марьяшка прибегает напуганная до чертиков и вся в слезах. Ты совсем страх потерял?
Евгений
То что пара хитрит, понял сразу, но надеялся, что не станет творить глупостей. Татуировки на лопатках расстроили, но судя по размазанному изображению, есть шанс, что они временные. И как жаль, что это было не единственное потрясение.
Сначала не верит, что истинный. Такого не может быть по определению, обоняние никто не отменял. Неужели она не понимает тяги, ведь тело откликается. И откликается по-особенному. Сердце на пределе, чувства острее, хочется врасти в нее, чтобы навсегда рядом.
Потом начала в голове перебирать ворох мыслей, и на дне карих глаз увидел панику. Дикую, животную. Да что же с ней? Отпустил, чтобы в себя пришла. Неужели я ошибся и нюх меня обманул? Если я спутал Марьяну с истинной, или она мать моей пары, ну это уже не смешно. Луна, может хватит нам такие испытания подкидывать?
Вернулся в постель и ждал, когда вернется заноза, а она в итоге сбежать решила. Кинулся за ней не раздумывая, а когда словил шепотки соседей, едва оказавшись за воротами, вспомнил что голый. Да уж, казус, здесь так не принято. Разозлила, дико разозлила. Обернувшись в волка, гордо дошел до дома.
Быстро одевшись, пошел по следу негодяйки. Попляшет она у меня, ой как попляшет. Если надо, поедем к Егору и буду просить Полину узнать, почему Марьяна сопротивляется. Я не собираюсь терять драгоценное время на танцы с бубнами.
За мыслями не заметил, как подошел к дому макса. Странно, почему запах привел сюда? Но стоило взглянуть на крыльцо дома, сразу все стало ясно. Рыдающая пара, макс, утирающий слезы. Ярость разошлась по крови буквально за долю секунды, вызывая только одно желание – порвать противника, посмевшего посягнуть на мое. Ни в какие ворота не лезет. У него есть Алька вообще-то! Какого лешего он прикасается к моей истинной?
– Руки от нее убери! – рычу на вожака еще до того, как успеваю оказаться около дома.
Малышка оборачивается и во взгляде загорается смелость. Вот так вот. Потрясающе просто. Не со мной, а с ним она защищенная? Нет, ну это уже абсурд. Богиня, ты что там такого нагородила в книге судьбы, что нам придется расхлебывать? Немедленно перепиши, пока я не сошел с ума.
– И не подумаю. Ты сказал, что она твоя истинная. И что в итоге? Марьяшка прибегает напуганная до чертиков и вся в слезах. Ты совсем страх потерял?
К концу фразы он прячет занозу за спиной. Как благородно. Не спасет только. И с тобой справлюсь, и с ней разберусь. Дома, один на один. Пора поговорить нормально, а не заниматься ерундой. Не щенки уже. Выросли.
– Это ты переходишь допустимые границы. Она моя пара, и почем она это отрицает – не знаю. Уйди, Макс, иначе даю слово, брошу тебе вызов, – было абсолютно плевать, что мы скорее покалечим друг друга, нежели кто-то из нас сможет одержать победу.
– Марьян, иди в дом, – Альфа отсылает девушку.
Что же, мирного диалога не получается. Бред. Может мне снится сон, и я скоро проснусь, обнимая строптивицу в своих объятьях? Совершенно не хочется ссориться с тем, с кем связан. Нам еще не одну сотню лет предстоит пройти бок о бок. Нельзя терять дружбу. Но и от пары не могу отказаться.
Стоит девушке закрыть дверь, Вермутов подходит ко мне и пристально смотрит в глаза. Не с вызовом, с желанием убедиться, кто врет, а кто говорит правду. Не отвожу глаз и даже не моргаю, мне скрывать нечего.
– Она тебя боится. Как ты посмел вообще на нее кинуться? Я впервые вижу ее такой. Ты понимаешь, что обидел дорого мне человека? С рук это не сойдет! – цедит сквозь зубы друг.
– Понимаю. Но также понимаю, что происходят странные вещи. Я в своих словах уверен. На счет утра сглупил. Но кто знал, что это непросто девчачьи приходи, а отсутствие нюха. И больше могу сказать, дела явно в ее татуировках, которые смазались. Я не отступлюсь от нее, Макс. И жить под твоим крылом не позволю. У нее есть дом, мой дом. И жить она будет вместе со мной. Пока не почувствует связь, не трону.
– Нет, на такое согласие не дам. Она останется жить в доме своей семьи. Ты к ней не подойдешь, ясно? Сначала во всем разберемся, потом будем решать, кто к кому
