Ждала подругу, но она не придет. ‒ Эмили слабо улыбнулась, а я неожиданно подумал, что она была красивой. Естественной, нежной красотой – на нее было приятно смотреть.
Мне этого хотелось.
Чтобы это ни значило.
‒ А ты?
Я покачал головой, пряча возникшее смятение.
‒ Нет, один.
‒ Не знаю, на какой фильм ты хотел пойти, но у меня здесь лишний билет и нет возможности его вернуть, так что если ты хочешь, я могла бы дать его тебе.
Она немного волновалась, предлагая мне пойти на фильм вместе с ней.
Я заставлял ее нервничать? Это было… любопытно.
‒ Да, почему бы и нет.
Я взял билет, который она протягивала – это был вовсе не тот фильм, на который я собирался, но это не имело значения. Я просто не хотел расставаться с ней слишком быстро.
‒ Романтическая комедия – как это по-девчоночьи, ‒ заметил я, и Эмили слегка покраснела.
‒ Это Марго выбирала. Но если ты не хочешь, я пойму.
Она даже не представляла, как мне хотелось.
‒ Я хочу. Попкорн?
Не дожидаясь ответа, я подошел к прилавку и взял нам по ведру воздушной кукурузы. Меня не удивило, когда она выбрала с карамелью.
‒ Ты часто ходишь в кино один? ‒ спросила Эмили, пока мы ждали начала сеанса.
Я закинул в рот горсть кукурузы, прожевав, сказал:
‒ Ага, почти всегда.
‒ Серьезно? ‒ удивилась она.
‒ Что?
‒ Ну, просто мне казалось это… странным. Сегодня, когда Марго сказала, что не придет, я раздумывала о том, чтобы уйти.
Она выглядела смущенной, говоря это. Будто прийти в кино одной для нее было чем-то слишком смелым.
Это удивило меня.
‒ Ты никогда не ходила в кино одна?
‒ Нет.
‒ Надо же.
Я улыбнулся ее признанию и подумал, что Эмили Пирс была из тех, кого называли «хорошая девочка». И дело было не только в том, что она не делала вещей, которые казались ей осудительными и могли вызвать чье-то неодобрение.
Аура, которая окружала ее, была такой чистой и неискушенной.
Покидала ли она когда-нибудь свою зону комфорта?
Сомневаюсь. Она не была похожа на девушек, которые привлекали мое внимание, и все же что-то в ней было. Что-то, что вызывало желание быть рядом.
Фильм был дерьмовым. Даже хуже, чем можно было ожидать. Но это не имело большого значения, потому что я не переставал думать о девушке, которая сидела рядом со мной в полутемном зале.
После возвращения в штаты у меня были женщины – никаких долгосрочных отношений – просто приятно проведенное время, после чего следовало прощание без каких-либо притязаний. Эта форма личных отношений была единственной, которую я видел для себя в долгой, очень долгой перспективе.
И чтобы прямо сейчас не происходило между мной и Эмили, я знал, что ничего большего не будет.
Все потому, что она «хорошая девочка» и кто-то вроде меня ей точно не нужен.
Эмили была рассеянной и беспокойной. Похоже, не мне одному фильм пришелся не по вкусу. А может, дело было в чем-то другом, но она ерзала в кресле и была невнимательной.
Я чувствовал ее взгляд на себе. Решив, что следующий час может стать очень утомительным, я наклонился к ней и спросил:
‒ Хочешь уйти?
Находясь так близко от нее, я сделал глубокий вдох, и ее запах растекся по моим легким.
Черт, как хорошо она пахла! Чем-то очень ненавязчивым, чистым, с тонкими цветочными нотками.
Наверное, запах и правда играет ключевую роль во влечении, потому что моя реакция оказалась сильной и сбивающей с толку. Мне захотелось повернуть лицо Эмили к себе и целовать ее долго и глубоко. Во мне разыгралось любопытство: как это будет с ней? Отвечая на поцелуи, она робкая или страстная и увлеченная?
Стоп!
Прекрати думать о том, каково это – целовать сестру бывшей жены твоего лучшего друга!
Эмили ответила согласием, в котором облегчение было слишком явным, и я увел ее из кинотеатра, предложив где-нибудь посидеть за кофе. Мне еще не хотелось прощаться с ней.
И все то время, что мы сидели в кофейне, я гнал от себя мысли об этой девушке, которые не могли не беспокоить.
ЭМИЛИ
– Что я делаю? Что я делаю? Что делаю?!
В моем бормотании все отчетливей проступала паника, но отступать было поздно. Точнее, может еще и не поздно, но я не собиралась убегать. Хотя мне и страшно быть отверженной. Но, кажется, позавчера вечером между нами что-то возникло. Надеюсь, мне это не показалось. Майло провел меня до машины, и мы простились. Он не пытался поцеловать меня, или пригласить куда-нибудь. Он даже не попросил номер моего телефона. Это было нехорошо, но я не хотела воспринимать это как тревожный знак.
Глубоко вздохнув и собравшись с духом, я взяла коробку пиццы с соседнего сиденья, поверх которого лежал диск. Выйдя из машины, я вдруг подумала, что у него может не оказаться ДВД-плейера. Эти штуки уже не так популярны.
Что, если у него нет?
Ситуация будет неловкой. Ладно, на чистоту – ситуация и так неоднозначная. Я приехала к парню, который не приглашал меня. И теперь ему точно станет известно о моих чувствах (если еще не стало).
Что будет, если он отвергнет меня? Кроме моей гордости ничего не пострадает. Я развернусь и уйду. И буду избегать его остаток жизни.
Это уже план. Остановившись на этом, я поднесла руку к двери и постучала.
Было совсем не сложно раздобыть его адрес. Я знала девушку-администратора в больнице, где работала Лиз, и после недолгих уговоров она дала мне его.
Я не могла признаться Майло, что узнала его адрес благодаря тому, что Дана нарушила закон. Но что я скажу ему, если он спросит? И вообще, разве все это не пахнет преследованием?
Черт! Черт!
Я поморщилась, отступив на несколько шагов. Если бы я успела, то сбежала бы прямо сейчас. Но нет никакой вероятности, что я доберусь до своей машины прежде, чем он откроет дверь.
Поэтому я осталась и даже извлекла из себя улыбку, когда дверь передо мной открылась и я увидела удивленное лицо Майло.
– Эмили?
Он вышел на крыльцо, глядя на меня со смесью недоверия и беспокойства. На нем была простая белая футболка, спортивные штаны и – к моей неожиданности – очки в металлической оправе. Они делали его еще более притягательным… и сексуальным.
Внезапно.
– Я задолжала тебе фильм, – неловко улыбнулась я – меня нервировало, что он смотрел на меня
