руке, чтобы не опаздывать и быть пунктуальной, и понимаю, что, в принципе, метро работает и я смогу сама добраться.
Оплачиваю свой нетронутый заказ и поворачиваюсь к Ире, наталкиваюсь на вопросительный взгляд и вздернутую бровь.
— Варь, это что такое сейчас было?
Спрашивает и хмурится, а я пожимаю плечами.
— Я не хочу здесь оставаться больше, прости, Ир.
— Да ладно?! — выдает удивленно. — Ты хоть понимаешь, в какое крутое место мы попали и как пришлось выпрыгнуть из трусов, чтобы нас пропустили?!
Не нравится мне то, что говорит девушка, лично мне изначально было сказано, что мы идем со всеми веселиться, а сейчас выходит, что Ирине пришлось постараться каким-то способом, чтобы пробраться сюда?!
Оставляю эту ее фразу без комментариев и талдычу свое:
— Я хочу уйти.
— Почему? Вечер только в самом разгаре!
— Может, ты и привычна к подобным местам, а я не могу, мне нужно домой…
Не хочу обижать сокурсницу и пытаюсь подобрать слова, но, кажется, моя речь ее не особо интересует.
— Ну, сама знаешь, — отвечает вдруг резковато, — домой так домой…
Ира вдруг как-то вздрагивает, осекается, переводит взгляд за мою спину.
Бледнеет? Или свет здесь так падает, играет со мной и моим воображением.
Хочу отследить, куда именно Ирина смотрит, начинаю поворачиваться, как девушка ловит меня за руку.
— Варь. Мне срочно нужно в туалет. Живот скрутило, — и при этом на лице у нее проскальзывает то ли гримаса боли, то ли какая-то паническая атака.
— Что с тобой? Как мне тебе помочь? Давай провожу?
Сыплю вопросами, но Ира как будто торопится поскорее скрыться в уборной. Видимо, живот действительно сильно болит.
— Нет-нет. Ты посиди. Пригляди за нашими местами, а то народа полно, займут все. Потом я вернусь, уйдешь!
Проговаривает торопливо и слетает со стула, девушка поворачивается на шпильках и протискивается сквозь толпу. Она проходит тараном сквозь танцующих, веселящихся девушек. Так странно, но здесь их подавляющее большинство.
Мужчин поменьше, лазерные лучи непривычного места мешают мне различать черты, но в основном люди здесь какие-то отличающиеся.
У нас в городке все куда проще. Хотя о чем это я. Оно и понятно, ведь это столица.
Ирина мчит прямиком к огромным черным матовым дверям в самом конце зала, как-то заторможенно прикидываю, что это совсем не туалет. Мы там были, он в другой стороне.
Смотрю ей вслед, до конца не понимая, что именно здесь происходит, и оборачиваюсь, оглядываюсь по сторонам.
Ищу ребят, с которыми мы отдыхали, но в разношерстной толпе уже никого не видно. Лучи прожекторов бьют по глазам.
Смутное предчувствие рождается в груди и давит в область солнечного сплетения. Пальцы проходятся по волосам в смятении, хочется поскорее уйти отсюда, но все как сквозь землю провалились.
Опускаю руку и неожиданно для себя на подоле своего платья вижу нечто скрученное и чужеродное. Приглядываюсь. Не понимаю даже, что это. Видимо, когда Ирина наклонилась ко мне, у нее выпало, подбираю пропажу подруги.
Слезаю со стула, хочу последовать за Ирой. Немного чувствую себя неустойчиво на каблуках, и именно в этот самый момент замечаю, как сквозь толпу протискиваются огромные мужчины в черных майках.
Все какие-то страшные. Раскачанные до невозможности. С огромными руками, бицепсы которых рукава маек так обтянули, что, кажется, сейчас разорвутся по швам.
Не знаю, что происходит, почему эти мужчины словно в поисках чего-то сканируют толпу и идут прямо в моем направлении.
Пугаюсь, пытаюсь себя отговорить, убедить себя в том, что мне просто кажется. Вот сейчас эти громадины пройдут мимо меня, обойдут.
Но паника настигает, когда осознаю, что они словно меня в кольцо берут, отрезая пути отступления со всех сторон.
Особенно страшно становится, когда самый ужасный из них, с перекошенным из-за шрамов лицом, останавливает непроницаемый взгляд на мне.
Скользит вниз по моей замершей в нерешительности фигуре и останавливает взгляд на моей руке, в которой я держу пропажу Ирины.
Не знаю почему, но под гнетом этого взгляда мои пальцы разжимаются и я роняю чужую вещь.
Только меня ничего не спасает, все мысли вылетают из головы, когда эти мужчины окружают меня, налетают как черти из табакерки, и тот, который со шрамом, останавливается прямо передо мной.
Взгляд мечется по нечитаемым лицам, а самый огромный охранник медленно-медленно, как в замедленном кадре, опускается передо мной на колени?!
— Ч-что вы делаете?! — лепечу, не понимаю происходящего, но мужчина лишь садится на корточки и внимательно осматривает глянцевый пол ночного клуба.
Отчего-то кажется, что темнота сгущается, опутывает меня маревом, но охранник уже через несколько секунд поднимается.
Смотрит мне в глаза. Секунду, другую. А у меня от этого взгляда вся жизнь перед глазами проносится.
— Я не понимаю… Что происходит?!
Губы дрожат и мороз идет по коже от едких взглядов мужчин, которые смотрят на меня, словно раздевают, оценивают.
— М-мне нужно домой… Я ни в чем не виновата!
Последнее, что я успеваю вымолвить, как секьюрити со шрамом хватает меня и рявкает так, что душа в пятки уходит:
— К боссу ее!
Варя
Сейчас
— Хочешь жить — станешь моим подарком для Валида Байсарова…
Ощущение загнанности и взгляд хозяина клуба, который пригвождает меня к месту. Смотрит так, что душу просто выворачивает.
Трясусь. Перед глазами пелена слез. И липкие взгляды охранников, раздевающие, сальные, которые ползут по моему телу и жалят на уровне осязания.
— У тебя два варианта, краса моя, — продолжает Айрат, — выбор за тобой. Или сейчас мы решаем этот вопрос не самым приятным для тебя способом, или…
Делает паузу, замолкает, а у меня в мозгу кувалдой бьет имя мужчины, которому меня отправляют в дар:
Валид Байсаров…
Что-то есть в интонациях хозяина клуба, когда он говорит об этом человеке. Чувствую, что Мухоматов пребывает в каком-то пиетете перед владельцем этого имени.
— Или… ты будешь послушной девочкой и добровольно, — поднимает массивный палец вверх, подчеркивая значимость этого слова. — До-бро-воль-но! Пойдешь и развлечешь этого мужчину, задобришь… Если вдруг проговоришься о нашем уговоре…
Замолкает, но в страшных глазах словно лезвие проскальзывает. Направленное прямо на мою незащищенную плоть.
— Добровольно. Варвара. Будь податливой кошечкой и с тебя взятки гладки.
— П-почему именно я?! — наконец, выдыхаю едва слышно. — Есть много женщин, готовых на… — не могу подобрать слов, — на такое… я… я не подхожу для такой роли… не справлюсь…
Кавказец оголяет крупные щербатые зубы в улыбке.
— Как раз фишка в том, Варечка, что ты не подходишь… Валид не любит ширпотреб. У Барса вообще много пунктиков, поэтому я и говорю. Выбор,
