Ну-ну. В бытность детективом Сэму пришлось провести множество бесед и допросов, и он обнаружил, что язык тела раскрывает человека почти так же, как разговор. Поэтому, когда Джейми упомянула о переезде в Нью-Йорк, печальное выражение карих глаз и горькая складка у губ сказали ему, что поездка связана с чем-то личным. И неприятным. Кто был тот парень, интересно? Но пока не время задавать вопросы.
К тому же он всего лишь обычный наблюдатель, не по своей воле попавшей в передрягу. Ну, возможно, не совсем обычный, но почти. Ему даже безразлично, на какие цели пойдут деньги, уплаченные за его работу. Он отбудет положенный срок и уберется из города ко всем чертям.
— Вы закончили? — спросил Сэм. — Когда разговариваешь с юристами, трудно понять, подошло ли к концу изложение дела.
Джейми раздраженно постучала ручкой по стопке бумаг, лежавшей перед ней на столе.
— Надеюсь, я убедила вас, что мои родители переигрывают и в телохранителе нет никакой необходимости?
— Я убежден, что ваша семья пошла на расходы не случайно. Они хотят быть уверенными в том, что в течение следующих тридцати дней с вами ничего не случится.
— Прекрасно. Итак, вы понимаете…
Сэм жестом заставил ее замолчать и выпрямился во весь рост.
— Я также знаю, что обещал Луизе и Рою сделать все возможное, чтобы узнать, кто преследует вас.
Джейми смотрела на него, потеряв дар речи. Он ничего не понял?
— Значит, я разговаривала сама с собой? Не доказано, что кто-то преследует меня, поэтому любое расследование будет пустой тратой времени.
— Но это время, предписанное судом и купленное вашими родителями.
— Без моего согласия. Я даже не знала об их намерении.
Джейми поднялась и посмотрела ему в глаза. Несмотря на то, что он возвышался над ней, негодующий взгляд, которым она одарила Сэма, лишил того преимущества в росте.
— Итак, мы в безвыходном положении, — сказала она.
— В тупике, на нуле, на мертвой точке, — с готовностью подтвердил Сэм. — Я думаю, кто-то должен уступить.
— Только не я.
— И не я.
Джейми подбоченилась.
— Когда такое происходит в суде, мы прибегаем к посредничеству.
— Я не намерен снова предстать перед дядей Гарри, если вы клоните к этому.
Джейми с трудом сдержала улыбку. Еще бы!
— Я думаю, нам следует предстать перед моими родителями в ресторане.
— Для чего? — подозрительно спросил Сэм.
— Чтобы заставить их освободить вас от наказания.
Напрасная трата времени, подумал Сэм. Очевидно, упрямство передалось Джейми с родительскими генами. Он знает это, потому что упорно пытался доказать Рою и Луизе, что он не подходит для этой работы. Они не поверили из-за блестящей характеристики, которую ему дал Хейден Блэкторн. Что делать? Ему ничего не приходит в голову. Поэтому…
— Хорошо, — согласился Сэм.
Он подождал, пока Джейми возьмет жакет, сумочку и «дипломат» и запрет дверь. Когда они шли по коридору, из кабинета появился мужчина.
— Джейми, ты уже уходишь?
— Привет, Эл. Да. По делу.
Эл с любопытством посмотрел на Сэма.
— Это твой приятель?
— Сэм Бримстоун, — представился тот, протягивая руку.
— Эл Мур.
Энергичный и предприимчивый, отметил Сэм. Молод, недурен собой. Крепкое, агрессивное рукопожатие. Неприятный тип, решил он.
— Эл — поверенный в суде, — объяснила Джейми.
— Я думал, мы друзья.
— Конечно, — согласилась она. — Ты всегда рядом.
— Приятно слышать, — усмехнулся Эл, ослепив Сэма блеском зубов. И снова язык тела позволил бывшему детективу понять невысказанные мысли — парню нужна Джейми, и в этом нет ничего дружеского. Похоть. Она горит в его глазах и в каждом напряженном мускуле тренированного тела.
Сэму очень не понравился Эл.
Это не ревность, сказал он себе. Чтобы ревновать Джейми к коллеге, нужно лучше знать ее, но детектив, ведущий расследование, никогда не должен сближаться со своим подопечным.
Джейми посмотрела на часы.
— Нам нужно идти.
Эл засунул руки в карманы сшитых на заказ брюк.
— И куда же вы отправляетесь, позвольте спросить?
— На обед, — сообщил Сэм, кладя ладонь на тонкую талию Джейми. Это был интимный жест, но он лишь хотел направить ее к выходу.
Ослепительная улыбка Эла мгновенно исчезла, и удовлетворение, которое почувствовал Сэм, убедило его, что над проблемой самоконтроля ему предстоит еще немало поработать. Скоро он займется этим, решил Сэм, сопровождая Джейми к лифту.
Сэм ехал за Джейми на своем «мустанге». Они вошли в ресторан через черный вход, и, даже если бы она не слышала его тяжелых шагов, Джейми чувствовала, что он идет за ней. Она могла поклясться — в офисе он смотрел на ее губы. От этой мысли по телу пробежала приятная дрожь. Но, возможно, она ошиблась. Сэм заехал в город, чтобы повидать друга, а ее семья перевернула его жизнь. С чего бы у него появилось желание поцеловать ее?
Пройдя по длинному коридору, Джейми повернула за угол и заглянула в комнату, которую Рой и Луиза использовали в качестве офиса. Как обычно, на столах, стоявших у противоположных стен, были разбросаны бумаги. Два стола, два компьютера, и ни одного родителя.
— Они, должно быть, в зале, — сказала она.
— Эта дверь никогда не запирается?
Сэм стоял так близко, что Джейми почти ощущала за спиной его грудь. В низком голосе слышались нотки явного неодобрения.
— Не знаю, — ответила она.
— Любой может войти сюда и взять все, что захочет, включая вашу фотографию, которая, по словам Роя и Луизы, была похищена.
— Даже если бы это помещение закрывали, во время обеда и ужина в ресторане бывает так много народа, что ничего не стоит незаметно проскользнуть сюда.
— Мне нужно поговорить с вашими родителями о мерах безопасности.
Прежде чем она успела ответить, в коридоре послышались торопливые шаги.
— Джейми! — Просияв от радости, Луиза распахнула объятия.
— Привет, мам. — Высвободившись из рук матери, Джейми быстро обняла отца. — Папа, ты уже знаком с мистером Бримстоуном.
— Здравствуйте.
Они обменялись рукопожатиями. Сэм возвышался над Роем и Луизой, которые идеально подходили друг другу: оба маленькие, кругленькие, спокойные и довольные. В коротких каштановых волосах Луизы проглядывали рыжеватые пряди окрашенных седых волос. Лысина отца поблескивала в окружении серебристых остатков былой шевелюры. Рой всегда говорил, что заработал каждый седой волос, тревожась за дочь. Отец был одет в темно-синий костюм с красным галстуком; мать красовалась в трикотажном платье с длинными рукавами.
