Она заметила Кэрол Ломбард, которая дремала, свернувшись в белый пушистый клубок, на большой парчовой софе. Так возникла любовь с первого взгляда. Кэрол Ломбард, вторая кошка мисс Коры, была просто создана для того, чтобы пленить ребенка. Белоснежная красавица с огромными голубыми глазами и роскошным, мягким, как у кролика, мехом.
Ломбард удивленно мяукнула, но не попыталась улизнуть. К удивлению Брук, кошка позволила себя обнять, затем перетащить к Молли на колени.
— Как ее зовут? — выдохнула Молли. Ее глаза сверкали как звезды.
— Ломбард, — с нежностью ответила Брук. И почему у этой девочки собака? Да Молли просто обожает кошек!
— Я ее люблю, — восторженно проговорила Молли.
Брук улыбнулась.
— Уверена, что и она тебя полюбит. Я позову, когда завтрак будет готов.
Брук повернулась, чтобы идти на кухню. На ее лице светилась улыбка, пока она не увидела Гаррета.
— Ах… если хотите, подождите тут, с Молли, — с надеждой предложила она.
— Я предпочитаю пойти с вами, — он расплылся в ленивой, вызывающей улыбке. — Нам надо кое-что обсудить.
«О, Господи, — думала она, идя впереди него на кухню. — Вряд ли это будет что-то приятное».
Устроившись на высоком табурете, Гаррет наблюдал, как Брук готовила сандвичи с сыром на гриле и большой кувшин лимонада. От его упорного взгляда она чувствовала себя как-то странно неуклюже и несобранно.
Он заговорил так неожиданно, что даже напугал ее:
— Вы хорошо знали мою бабушку?
— Очень хорошо — вероятно, лучше, чем кто-либо. Я проработала у нее почти четыре года. — Она порылась в кухонном шкафчике, извлекла оттуда сковороду и поставила ее на плиту.
— А чем конкретно вы у нее занимались?
Она пожала плечами.
— Да всем. Заботилась о кошках, присматривала за слугами — у нее были повар, экономка, садовник, а при необходимости нанимались еще люди. Например, когда… когда пару лет назад мисс Кора решила устроить застекленный бассейн на месте сада, в котором росли ранние розы.
Он слегка прищурился.
— Для кого? В ее возрасте она, конечно, не собиралась…
Смех Брук прервал его.
— Если бы вы ее знали, вы не задали бы такой вопрос.
— В смысле?
— Мисс Коре надоело плавать в Клубе здоровья, — небрежно сказала Брук.
Он улыбнулся без всякой охоты.
— Кажется, женщина была с характером.
— Именно. — Разговор о мисс Коре успокаивал, и Брук почувствовала себя менее напряженно. — Жаль только, что вы не удосужились узнать ее ближе.
— Она рассказала вам?..
— О чем?
— О скандале в семье.
— Нет, но, судя по тому, как вы это произнесли, это должно быть интересно. — Она взглянула на него украдкой. — Я даже не знала, что у нее была семья.
— А у нее и не было… во всяком случае, едва ли это назовешь семьей. В сущности, мое имя не названо в завещании, я просто единственный, кто остался, если не считать дальних родственников.
— Я рада за нее. Рада, что у нее были родные, — искренне сказала Брук. — Я не представляла, что у нее есть наследники, пока она не умерла.
— Но знали, что вам достанется дом для гостей, — с многозначительным видом Гаррет оглядел залитую солнцем кухню.
Брук вся напряглась.
— Разумеется, не знала.
Ее слова, казалось, Гаррета не убедили.
— И, полагаю, не вы подбили ее на эти дурацкие оговорки в завещании?
Она перевернула сандвич на решетке гриля золотисто-коричневой стороной кверху.
— Какие оговорки?
— Относительно продажи поместья.
Она резко повернулась, ее лицо пылало.
— Вы не продадите поместье!
— Хотите пари?
Прикусив губу, она отвернулась к плите и стала переворачивать сандвичи с такой силой, что из них выдавился целый комок расплавленного сыра.
— Член семьи мисс Коры должен жить здесь, или дом и угодья должны быть переданы округу Боулдер под приют для кошек, — проговорила наконец она. — Есть только два варианта.
Она услышала, как он поднимается с табурета, как он приближается, затем услышала за спиной его тяжелый вздох и наконец хрипловатый голос и тотчас почувствовала, как ее плечи сковывает напряжение.
— Не будьте наивной, — сказал он, — я происхожу из семьи потомственных юристов. Я пробуду здесь до тех пор, пока не найдется покупатель.
— Гаррет… мистер Джексон! — Она повернулась к нему лицом, держа в руке сковороду наподобие щита. — Не может быть, чтобы вы говорили это всерьез. И вы сможете жить спокойно после того, как беспардонно нарушите волю вашей бабушки? Неужели в вас не заговорит совесть?
Гаррет улыбнулся. Его обаяние обезоруживало ее, лишало способности дышать.
— Еще как говорит, будьте спокойны, — пробормотал он.
— Слава Богу! — она вздохнула с облегчением.
— Ведь прежде чем я смогу продать поместье, я должен купить ваш дом и вашу землю. А именно это, Брук Гамильтон, я и собираюсь сделать.
Она расправила плечи и с решительным видом посмотрела на Гаррета.
— Никогда!
— Никогда не говорите «никогда».
Он ухватил ее за руки повыше локтя и держал хотя и мягко, но крепко. Наклонившись ближе, он заглянул ей в глаза, словно хотел убедиться, поняла ли она, что он говорит серьезно.
— Но мои кошки… мой дом… — Она в ужасе смотрела на него, не находя в его лице ни намека на сочувствие. — Я никогда его не продам, — проговорила наконец она. — Я никогда ни о чем не просила мисс Кору и никогда не надеялась, что мне достанется дом или что-нибудь еще. Но она хотела, чтобы у меня был этот дом, чтобы я жила здесь и делала то, что я делаю теперь. Я знаю, что мисс Кора была бы счастлива.
— Коры нет, а я тут. И я заплачу вам достаточно, чтобы переселить всю компанию куда-нибудь в другое место и притом не остаться в накладе.
— Я не хочу никуда переезжать, — отчаянно запротестовала она.
— Брук, будьте разумны. — Его голос звучал теперь тише, интимней. — Не представляю, о чем думала старая дама. Расположение вашей земли полностью обесценивает мою. Уверен, вы не желаете, чтобы я лишился возможности наивыгоднейшим образом использовать мое наследство.
Она молча смотрела на него, чувствуя себя беззащитной перед этим напором рассудительности. Пальцы Гаррета, державшие ее голые руки, казалось, лишали ее сил.
— Я… но я не могу…
Она не знала, как отбить его доводы, и, вероятно, стояла бы так, трепеща и запинаясь, если бы не Молли, появившаяся на пороге кухни с Ломбард на руках.
Девочка потянула воздух носом.
— Что-то пригорело? — невинно спросила она.
— О, Боже мой! — Засуетившись, Брук схватила с плиты сковороду — слишком поздно, к сожалению.
