— Что-то пригорело? — невинно спросила она.
— О, Боже мой! — Засуетившись, Брук схватила с плиты сковороду — слишком поздно, к сожалению.
Но чары рассеялись, пусть даже ценой подгоревшего хлеба. Пока она готовила вторую порцию сандвичей, она вновь и вновь мысленно прокручивала их разговор.
Было совершенно ясно, что он ни во что не ставит желания мисс Коры. Его заботит только одно — получить как можно больше денег и как можно быстрее вернуться в Чикаго. Уж конечно, его нисколько не заботит, что будет с Брук или с кошками, да и с кем бы то ни было на свете.
Гаррет Джексон просто эгоист — вот кто он такой. Она метнула враждебный взгляд на Гаррета, который в этот момент разговаривал с Молли.
К несчастью, он еще и хорош, как кинозвезда, и Брук Гамильтон пришлось признаться себе, что дела ее плохи.
После того, что сказал Гаррет, Брук не могла есть. Она едва притронулась к еде, хотя ее гостям простой завтрак, казалось, пришелся по вкусу.
Находясь в удрученном состоянии, Брук наблюдала за Гарретом с несвойственной ей подозрительностью. Будучи по натуре честным, открытым человеком, она и от окружающих никогда не ждала подвоха. И тем не менее, наблюдая теперь за отцом и дочерью, девушка не могла удержаться от некоторых неприятных для себя заключений.
Гаррет, как она сразу же заметила, совсем другой, когда он обращается к дочери. При обычных обстоятельствах эту часть своей души ему, очевидно, удавалось скрывать. Но какие отношения были на самом деле между этими людьми? Молли называла отца почему-то по имени. Это не говорило о той близости, к которой Гаррет, казалось, стремился.
И Брук переключила свое внимание на Молли, стараясь не думать об ее отце. Что-то необычайно… печальное было в облике девочки. Молли была вежлива и внимательна, но, пожалуй, слишком сдержанна и даже немного замкнута. Когда она обратила к Брук взгляд своих красивых светло-карих, с длинными ресницами глаз, что-то растаяло в груди Брук, и ей вдруг захотелось нежно обнять девочку.
А где же мать Молли?
Брук отмахнулась от вопроса. Если она не будет настороже, то окажется втянутой в семейные дела Джексонов, вопреки всем ее усилиям держаться от них подальше.
Молли отправила в рот последний кусочек, изящно приложила ко рту салфетку и, бросив ее на стол, соскользнула с табурета.
— Можно мне идти? — спросила он. — Меня ждут кошки.
— Иди, — похоже, обрадовался Гаррет, — только не очень заигрывайся, хорошо? Нам скоро возвращаться домой.
Молли нахмурилась.
— Мне здесь нравится больше, — сказала она, быстро переведя взгляд с отца на Брук.
— И тем не менее…
Понимающе вздохнув, Молли направилась к двери.
Когда девочка вышла, Брук с чувством произнесла:
— Она очаровательна.
— В самом деле? — с задумчивым видом отозвался Гаррет.
— А ее мать?.. — не удержалась от вопроса девушка.
— Умерла.
— Ах! Прошу прощения.
— Спасибо, — он воспользовался салфеткой, — завтрак был великолепен. Еще раз спасибо.
— Не за что. — Несколько мгновений она покусывала нижнюю губу. — Гаррет, то, что вы сказали о продаже поместья…
— Остается в силе.
Брук вздохнула.
— Ясно. Я надеялась, что неправильно вас поняла.
— Вы поняли правильно. Послушайте, — немного нетерпеливо прибавил он, — давайте отложим серьезный разговор до тех пор, пока мы с Молли не устроимся.
— Конечно, если вы так считаете, но…
— У нас масса времени.
Вставая, он потянулся, отчего мышцы его рук приобрели рельефную выпуклость. Он выглядел здоровым, крепким — и чересчур привлекательным.
Она начала собирать посуду, чтобы не смотреть на него.
— Проклятье!
Брук испуганно оглянулась. Гаррет с ужасом смотрел себе под ноги: возле него крутился Гейбл.
Девушка расхохоталась, увидев обращенный к ней страдальческий взгляд гостя.
— Меня любят животные. Даже кошки. Загадка, да и только!
— Да перестаньте. — Она не могла сдержаться, чтобы не съязвить: — Кошки невероятно разборчивы. Уверена, Гейблу вы нравитесь не больше, чем он вам. Возможно, он просто пытается позлить вас.
— Тогда это ему удалось. И еще как! — Гаррет снова сел на табурет и подтянул ноги на перекладину. Гейбл бросил на него обиженный взгляд и удалился. На лице Гаррета выразилось облегчение. — Уж не знаю почему, но кошки так и липнут ко мне.
Брук округлила глаза.
— Не думаю.
— Хотите пари?
— Вы что, помешались на пари? — Она с удивлением смотрела на него. — Вы азартный игрок или что?
Он поднял брови.
— Или что. Да, я не боюсь время от времени идти на риск, и если вы согласны…
Она почувствовала раздражение.
— Не согласна. Не вижу никакого смысла в том, чтобы по любому поводу устраивать дурацкие пари.
— Бьюсь об заклад, что я сумею приручить ваших кошек раньше, чем вы подружитесь с моими собаками. — Он лукаво ей подмигнул.
Брук в ужасе отшатнулась.
— Ничего у вас не выйдет!
Гаррет оставил ее возражение без внимания.
— Итак, на что спорим? — Усевшись на стул, он щелкнул пальцами. — Ага, знаю! Ведь тут у вас пансион? Как насчет того, что победитель получает завтрак в постель?
— Завтрак… — Только тут девушка поняла, что он над ней смеется, и от ее гнева не осталось и следа. — Вы забыли о главном, неуверенно закончила она, — кошку не проведешь дешевыми трюками, меня тоже.
— Хотите сказать, собаку проведешь?
— Ничего не знаю о собаках и знать не хочу.
— Очень неразумно с вашей стороны…
Они оба вздрогнули — в прихожей надрывался дверной звонок.
Радуясь, что их прервали, она отправилась через гостиную к входной двери. Гаррет следовал по пятам. На пороге пританцовывала от нетерпения Грейс Свон. Чуть позади стоял ее шофер и со скучающим выражением на лице держал ее персидского кота.
Брук приветствовала одну из лучших своих клиенток широкой улыбкой.
— Здравствуйте, миссис Свон. Вижу, вы привезли Пуки. Его комната готова и ждет его.
— На другое я и не рассчитывала, дорогая. — Пожилая женщина вошла и сделала своему шоферу знак рукой, на которой зазвенели очень дорогие браслеты. — Хиггинс, вы знаете дорогу. Пожалуйста, проводите Пуки в его апартаменты.
Хиггинс театрально закатил глаза, однако больше ничем не выдал своих чувств. Он работал у Грейс Свон достаточно долго, чтобы понимать, что к чему. Женщина подошла и наклонилась к коту, заглядывая ему в глаза.
— Ну, будь умницей, — нежно напутствовала она его, почесывая за ухом. Пуки взирал на нее бесстрастными темными глазами.
