— Сюда, сеньорита, — позвал коридорный. Он произнес эти слова с таким жутким акцентом, что Доминик только сейчас осознала — ведь Винсент Сантос разговаривал практически без акцента. Легонько улыбнувшись мальчишке, она последовала за ним в лифт.
Огромный роскошный номер из нескольких комнат окнами выходил на Рио. Фавел отсюда видно не было, а отдаленный шум городского транспорта почти не слышался. Лениво жужжал вентилятор, вода в душе приятно охлаждала тело.
Потом, обнаженная, Доминик лежала на кровати, отдыхая, глядя на телефон и молясь, чтобы он зазвонил. Может быть, услышав голос Джона, она избавится от тревожного волнения, охватившего ее.
Должно быть, она уснула, потому что, когда открыла глаза, звонил телефон, а в комнате было темно, если не считать света, пробивавшегося с освещенной улицы. Поеживаясь от сна, Доминик потянулась к торшеру и зажгла свет. Увидев стоявший рядом на столике кремовый телефонный аппарат, она сняла трубку и одновременно бросила взгляд на часы. Восемь пятнадцать! Не может быть!
Потом она произнесла:
— Здравствуйте. Доминик Мэллори слушает.
— Доминик! Это ты? О, слава Богу! — Голос Джона звучал взволнованно и радостно. — Как ты, любовь моя? Мне так жаль, что пришлось бросить тебя одну-одинешеньку в этом чертовом аэропорту. Сантос тебе все объяснил?
— Да, Джон, конечно. — Доминик поерзала, усаживаясь поудобнее. — Как я рада наконец слышать твой голос. Все замечательно. В отеле мне очень удобно.
— Прекрасно, прекрасно. Ты уже ужинала?
— Откровенно говоря, нет. Я, должно быть, уснула, — пояснила Доминик со смехом. — А сейчас я голодна, как волк. Очень по тебе соскучилась. А что с вашим оползнем? Дорогу уже расчистили?
— Расчистили? Ты что, шутишь? Здесь дела так быстро не делаются. На расчистку оползня уходит от недели до целого месяца.
— Да, я понимаю.
— А что? Ты боишься лететь на вертолете? — Голос Джона звучал встревоженно. — Сантос — хороший пилот.
— Нет… конечно, нет. — Доминик потянулась за сигаретами. — Скажи, Джон, что за человек этот Сантос? Он никак не связан с твоей компанией?
— Связан. Корпорацию основал его папаша.
— Понятно. Значит, он твой босс?
— Нет, черт побери! Винсент Сантос не слишком озабочен делами компании. Он слишком занят, чтобы потратить денежки, которые она приносит!
Доминик показалось, что в голосе Джона прозвучала горечь. Она невольно нахмурилась.
— Похоже, ты с ним не в ладах.
— С кем, с Сантосом? — фыркнул Джон. — У нас с ним ничего общего. А «не в ладах» это еще мягко сказано. Впрочем, он меня тоже терпеть не может. Но меня это нисколько не волнует!
Доминик встревожилась. Ей еще никогда не приходилось слышать, чтобы Джон разговаривал в таком тоне.
— Тогда… Тогда почему ты попросил, чтобы меня встретил именно он? — воскликнула она.
— Вертолеты есть не у каждого, — сухо ответил Джон. — К тому же, когда я звонил и узнавал насчет оползня, его как раз попросили прилететь. В данных обстоятельствах было вполне логично обратиться к нему с такой просьбой.
— Понимаю. — Доминик переваривала услышанное. — А что… Чем ты сейчас занимаешься? — Она закурила. — И откуда ты звонишь?
— Из своей квартиры. Она тебе понравится, Дом. Она очень просторная и расположена в новом квартале. Правда, мебелью я еще не обзавелся. Я предоставлю это тебе. Пока ты остановишься у Ролингсов, как я тебе писал. Наша свадьба состоится через пять недель. Ты успеешь акклиматизироваться, попривыкнуть, да и подобрать мебель по своему вкусу. Магазины у нас здесь хорошие, а миссис Ролингс сказала, что ты можешь пользоваться ее швейной машинкой, чтобы сделать шторы и тому подобное.
Доминик затянулась.
— Мне до сих пор не верится, — сказала она, покачав головой. — Я имею в виду… то, что я здесь — в Бразилии!
Джон расхохотался.
— Это вполне естественно. Ведь ты пролетела несколько тысяч миль. Нужно время, чтобы это осознать.
— Да, должно быть, ты прав, — кивнула Доминик.
— В общем, не копайся завтра. Какой смысл говорить по телефону, когда я так соскучился и весь изнываю, чтобы побыстрее обнять и расцеловать тебя. — В голосе Джона прозвучала легкая хрипотца. — Я люблю тебя, Дом!
— И я люблю тебя, Джон, — выдохнула она.
— Хорошо, тогда я побежал. А ты как следует поужинай и ложись спать пораньше. Ты, должно быть, с ног падаешь!
— Сейчас уже нет. Я проспала почти три часа. Но я, пожалуй, и правда пойду поужинаю. А ты меня встретишь, когда мы прилетим, Джон?
— Разумеется. Пока, малышка.
— До свидания, Джон.
Когда Джон повесил трубку, Доминик в течение нескольких минут сидела возле телефона, погруженная в мысли. Даже странно, насколько отличался голос Джона от голоса того человека, которого она знала в Англии. Или дело в ней — может, это она слышала его по-другому?
Доминик вздохнула и загасила окурок в медной пепельнице. Ее вдруг охватило сильнейшее подозрение, что зря они расстались с Джоном на целых шесть месяцев. А вдруг они оба изменились?
Но она отбросила прочь эти мысли как нелепые. Когда кого-то любишь, то никакая разлука не в состоянии повлиять на чувство. И уж тем более — изменение обстановки или переезд.
Она соскользнула с кровати и раскрыла дорожную сумку. Кроме костюма, в который она оделась еще в Лондоне и который сняла в дамской комнате, она захватила с собой небесно-голубое несминаемое платье, чтобы было что на себя надеть в Бела-Висте, пока не прибудет багаж. Доминик разложила платье на кровати, а сама сходила в ванную и ополоснула лицо, прежде чем наложить легкий макияж. Длинные от природы ресницы она лишь чуть-чуть подчернила тушью, а потом нанесла на веки тени. Подкрасив помадой губы, она натянула на себя легкое платье. Волосы у Доминик были длинные, густые и шелковистые, но она не стала утруждаться и укладывать их, а просто перехватила обручем, чтобы длинные пряди не лезли в глаза. Потом вышла из номера и спустилась на лифте в холл.
В ресторане в этот час было немноголюдно, и официант, почтительно кланяясь, проводил девушку к столику. Возможно, решил, что она подруга Винсента Сантоса, сухо подумала Доминик. Во всяком случае, никогда прежде ей не оказывали такого внимания. Она остановила выбор на блюде из телятины с черной фасолью и рисом, которое, несмотря на непривычно острый вкус, показалось ей восхитительным. На десерт ей подали апельсины, которые чем-то отличались от апельсинов, которые Доминик ела в Англии, а затем — кофе с сыром.
— Сеньорите понравился ужин?
Доминик подняла голову и увидела почтительно согнувшегося старшего официанта. Стряхнув с сигареты пепел, она улыбнулась и сказала:
