Обнаружив искомое, Ицки вяло покатил обратно в гостиную. И тут в глаза бросилась комната за неплотно притворенной дверью. Полки на всю стену, инструменты, какие-то машинки... модели, гипсовые слепки.
Студия, сообразил Ицки. Но Токивы в поле зрения не было.
Сунешься в спальню или студию - мало не покажется.
Не успел Ицки вспомнить недвусмысленное предостережение, как коляска покатилась вперед и легонько стукнула в дверь. Мне сюда нельзя, напомнил себе Ицки и намерился уже повернуть обратно, когда заметил кое-что знакомое.
Синяя акварель в узкой серебряной рамке. Ицки прекрасно ее помнил. Только откуда она здесь?
Он бездумно двинулся вперед и скоро оказался посреди студии, сжимая в руках картину, которую знал до последней мелочи. А как иначе, ведь он сам нарисовал ее давным-давно. И Токива украсил ею свою студию?! Забыв обо всем на свете, Ицки смотрел на акварель. В реальность его вернул гневный возглас.
- Какого черта ты здесь делаешь? Я же предупреждал! - Токива стремительно выхватил у Ицки картину и вытолкал кресло в коридор.
- Подожди! Я... - взмолился Ицки, но Токива не останавливался, пока они не оказались в гостиной.
- Н..но почему? Это же столько лет назад... - успел пролепетать Ицки, прежде чем сообразил умолкнуть.
Он ходил в ремесленное училище. И тогда же познакомился с Токивой. Тот, увидев акварель, попросил ее себе, и Ицки подарил ему картину. Но это случилось восемь долгих лет назад. Ицки никогда бы не подумал, что встретит ее в студии Токивы.
- Да, много воды утекло... - сказал скульптор голосом, от которого по спине Ицки побежали мурашки. - Собираешься отвезти меня к Ямабэ? А ты знаешь, зачем, а, Хасимото? И, если знаешь, уверен, что действительно этого хочешь?
- У сэнсея есть к тебе дело, - подтвердил Ицки. - Он мне так и сказал.
- Ты знаешь, что у Ямабэ рак в последней стадии? Ему осталось несколько месяцев, - напирал Токива. - И он хочет завещать всё мне. Тебе известно это?
Ицки убито кивнул.
Ямабэ занемог прошлой весной.
- Старею, наверное, - посмеивался он. - Утром подняться никакой возможности, и весь день будто бетонная плита на плечах.
Слышать такое от Ямабэ, удивительно энергичного для своего возраста, было, мягко говоря, странно. Касаока тоже забеспокоился, и они вместе начали уговаривать сэнсея лечь на обследование. Вы делаете из мухи слона, беззаботно отмахнулся тот. А поздней осенью сам решил обратиться к врачу. Ицки не отходил на него ни на шаг и сидел рядом, пока доктор выкладывал неутешительные новости. Ямабэ же выслушал диагноз - фактически смертный приговор - с невозмутимым лицом, только вопросов задавал много. Дома Ицки поделился опасениями с Касаоке.
- Ему надо привести в порядок дела, - нахмурился тот. - Нельзя бросать все на авось. По крайней мере, пусть составит завещание.
Ицки не знал, что ответить, но Ямабэ уже принял решение.
- Бизнес достанется Ицки, - отрубил он.
Ицки решение не радовало, но как он мог возразить?
Как и Токива, Ямабэ не слишком жаловал людей. Не обзавелся ни женой, ни детьми. И хоть женщин у него всегда хватало, ни одна не подарила ему наследников, а контакт с дальними родственниками сэнсей потерял еще давным-давно.
Позже Ямабэ передумал и объявил, что передает мастерскую - и все остальное - Токиве.
- Мне нужно с ним поговорить, - сказал сэнсей. - Пусть приедет.
Ицки оставалось лишь подчиниться.
- У него великолепная мастерская, - в глазах Токивы вдруг засветился интерес. - Куча магазинов, своя компания... Он оплатит налоги на наследство, а если я не захочу возиться, смогу все продать.
Сказанное оказалось для Ицки новостью. Он молчал и чувствовал себя уязвленным. Токива бросил на него проницательный взгляд.
- Как тебе перспективы?
Вопрос риторический. Ицки ответил после короткой паузы:
- К лучшему это или худшему, но это воля Ямабэ. Я не в том статусе, чтобы высказывать свое мнение.
- Значит, для тебя это вопрос статуса? - подначил Токива. - И сколько же ты собираешься хвостом таскаться за Ямабэ?
- Ровно столько, сколько он будет во мне нуждаться. Это мой долг, - без колебаний отрезал Ицки.
Токива скрестил руки на груди:
- Ты все знал. Ты знал, что Ямабэ позволил мне делать все, что я захочу.
Ицки кивнул.
- А ты? Ты позволишь мне делать все, что я захочу? Вот это вопрос, - многозначительно произнес Токива.
Атмосфера в комнате стремительно тяжелела.
Ицки непонимающе застыл, потом схватился за колеса кресла. Токива поймал коляску за подлокотники, подтянул к себе и впился в губы Ицки. Тот простестующе замычал, но это было все, что он мог сделать. Ицки мотнул головой, и Токива, не прерывая поцелуя, обнял его за шею. Когда отпустил, полузадохшегося, перед глазами Ицки плыли разноцветные круги. Он бы вывалился из кресла, но тут пол ушел из-под ног.
- Будешь дергаться - уроню, - мрачно предупредил Токива.
Он вынес молодого человека из гостиной и заторопился по коридору, а Ицки мертвой хваткой вцепился в его широкие плечи. Он сильный, очень сильный, подумал Ицки и лишь сейчас испугался по-настоящему. Токива тем временем втащил его в спальню и бросил на кровать. Сгреб оба его запястья одной ладонью, прижал в изголовье. И, сдавив свободной рукой подбородок, снова поцеловал. Ицки вывернул было шею - лицо грубо повернули обратно. Токива ловил его язык, то с силой забирая в рот, то нежно покусывая. Отстранившись, перешел к подбородку и горлу. Провел пальцем по губам. Боль смешалась с другим ощущением, от которого опять помутилось перед глазами.
Ицки словно через слой ваты услышал собственный стон.
А руки уже оглаживали бедра через одежду. Ниже, ниже... Ледяные глаза.
- Токива-сэнсей, не надо!
Токива почти лег на него. Ладонь скользнула за пояс штанов.
По голове будто поленом врезали. Токива лизнул его ухо, от затылка вниз побежали мурашки.
- Перестань, - выдавил Ицки.
Искаженный голос принадлежал кому-то другому, не ему.
Чужая рука безошибочно нашла цель. Он не остановится... Внутри занималось пламя. Отчаявшись сбросить Токиву, Ицки вцепился в простынь.
- Токива-сэнсей...
Этим же рукам принадлежала работа, которую Ицки любил и бережно хранил. Те же руки, те же пальцы... его затошнило.
Он больше не мог сдерживать крики. По мере того, как жар пожирал тело, голос превращался в невнятный скулеж. Теперь Ицки неразборчиво умолял Токиву его не мучить, пока, наконец, не пришло облегчение.
-Ааа...
Каждая жилка ныла и пульсировала, дыхание гремело в ушах. Сквозь шум пробился шорох ткани. Ицки повернул голову: Токива стоял над ним на коленях и стягивал с себя свитер. Ицки затрясся. Мозг отключился, а тело само рванулось в попытке вывернуться из-под Токивы. Ему удалось сбросить с кровати ноги, о чем он тут же и пожалел. Свернувшись в три погибели, Ицки упал на пол и уткнулся в холодные доски лбом. В голове нестерпимо звенело. Через выступившие слезы он видел перед собой ноги Токивы. Скульптор подхватил его и вернул на кровать. Вразрез с бережными движениями, Токива выглядел окончательно выведенным из себя.
