Неужели она не понимает, что он нуждается в тепле и уюте, которые превращали ее дом в семейный очаг? Бернард тосковал по тем вечерам, которые провел там вместе с ней, играя в покер, обсуждая пришедшие ей в голову идеи или просто непринужденно болтая, чтобы скоротать время.
Но это было раньше. До того, как она основала бюро.
Бернард обвел взглядом огромный диван и кресла с обивкой теплых тонов. Именно она помогла ему выбрать эту мебель. У Джойс был хороший вкус. Каким-то образом ее присутствие чувствовалось здесь, но этого было недостаточно, чтобы создать атмосферу, царившую в ее доме. Одной мебели мало, чтобы превратить дом в очаг. Для этого нужны люди. Теплые людские тела и души. Так что мысль о жене и детях вовсе не так уж плоха.
Вообще-то до сегодняшнего дня он не думал о женитьбе. И сказал об этом Джойс только для того, чтобы привлечь ее внимание. Но тут же понял, что это правда. Топот маленьких ножек, аромат вкусного обеда и теплые слова жены, радующейся его приходу с работы, внезапно показались Бернарду единственным противоядием от тоски, неизменно охватывавшей его в этом пустом доме.
Он шумно выдохнул, встал и поплелся в просторную спальню. Просто стыд и позор, что Джойс с головой погрузилась в работу и не понимает, что обкрадывает себя. Работа не самое главное на свете.
В последние годы и у него самого работы было выше головы. Теперь у Бернарда, занимавшегося обустройством земельных участков и малым строительством, был в подчинении целый штат. Большинство его времени уходило на совещания с архитекторами, изучение планов участков и наблюдение за ходом работ. Работа заполняла почти все его время, но его это не удовлетворяло.
Он снял костюм и растянулся на кровати королевских размеров с постельным бельем зелено-коричневого цвета, также выбранным Джойс.
И выбрать этот дом ему тоже помогла Джойс. Теперь Бернарду требовалось только одно: направить энергию Джойс на поиски жены для него. Никто не знает его лучше, чем она. Если кто-нибудь способен подыскать ему подходящую женщину, то это именно Джойс.
Конечно, если она не захочет занять это место сама.
Когда на следующее утро в кабинет вошел Гилберт Мур, Джойс отвернулась от компьютера. Он широким жестом положил на письменный стол толстую пачку листовок.
– Это наши рекламные объявления, которые предстоит разослать по почте.
Она подавила зевок и посмотрела на пачку.
– Жаль, что мы не смогли позволить себе сфальцевать их…
– Тебе помочь?
– Нет. – Джойс махнула рукой. – Лучше свяжись с этим зазнайкой кинооператором. Он звонил уже дважды, но иметь дело со мной не захотел. Если бы не договор с Чарльтоном, я бы сказала этому нахальному щенку все, что о нем думаю. Почему владельцу рекламной компании стукнуло в голову, что снимать ролик должен именно этот тип? Он ведь только что окончил киношколу!
– Что ж делать, если мистер Чарльтон хочет дать шанс своему протеже и за это делает нам крупную скидку?
Джойс издала короткий смешок.
– Гилберт, ты прекрасно знаешь, сколько они заломили за ролик первоначально. – Она покачала головой. – А денег у нас не густо.
Мур пренебрежительно махнул рукой.
– Такие дела не по моей части… Что, мы действительно вылетаем в трубу?
– Действительно. Но как-нибудь выпутаемся.
Джойс вздохнула. В последнее время их расходы превышали доходы, однако два небольших заказа, полученные сегодня утром, позволяли надеяться, что они продержатся до тех пор, пока Мелланби не заплатит аванс. Слава богу, его не отпугнул экстравагантный проект, предложенный Гилбертом.
Пока Джойс добавляла в кофе молоко, Гилберт налил себе чашку.
– Сегодня утром у нас появились два новых клиента, а Тина из «Прачек-волшебниц» позвонила и сказала, что у ее витрины собираются подростки и глазеют на нее часами. Сегодня она пришлет нам чек.
– Вот и отлично. – Он показал на дверь. – Раз так, я пошел ублажать управляющего.
Джойс посмотрела на кружку, над которой поднимался пар, и снова зевнула. Она не спала всю ночь, и виноват в этом был Бернард. С чего он взял, что созрел для роли мужа и отца? До сих пор самые долгие связи Бернарда продолжались несколько месяцев. Что у него на уме?
– Гилберт, ты можешь представить себе Куинси отцом семейства? – спросила Джойс, остановившись в дверях кабинета своего партнера.
Компаньон посмотрел на нее поверх очков в металлической оправе. Сомневаться не приходилось: она застала Мура в момент мозговой атаки. На его плечах красовалась шляпка с плюмажем, взятая с вешалки.
– Бернарда? Детка, что тебя тревожит? Бернард хочет жениться, а ты боишься, что потеряешь своего лучшего друга?
Она вздохнула и прислонилась к косяку.
– О господи, как глупо… Я действительно хочу, чтобы он был счастлив. Но мне почему-то… неспокойно.
– Догадываюсь. Он хочет, чтобы ты помогла ему найти жену.
Джойс смущенно улыбнулась.
– А она должна быть некоей выдающейся гражданкой, согласной все принести в жертву своему мужу и будущим детям.
У нее приподнялся уголок рта.
– Поразительно… Ты что, по ладони читаешь, что ли?
– Нет, детка. Просто это видно невооруженным глазом.
– Видно? – Джойс уставилась на него. – Что видно? Я знаю этого человека всю свою жизнь, но никогда ничего подобного не подозревала.
Гилберт пожал плечами.
– Ты не видишь вас обоих со стороны. Я давно подозревал это.
– Что подозревал?
Гилберт откинулся на спинку скрипнувшего кресла и пригладил рукой плюмаж.
– Брось, Джойс. Неужели ты не поняла намека? Мне сдается, что ты и есть та самая выдающаяся гражданка, желающая принести себя в жертву.
Джойс не поверила своим ушам.
– Сначала Вероника, теперь ты… Я вовсе не ищу мужа. А о детях вообще не может быть и речи!
Гилберт засмеялся.
– Только пока. Потом ты привыкнешь к этой мысли.
– Я думаю только об этом бюро. У меня нет времени ни на что другое.
В этот момент раздался звонок, возвещавший о приходе посетителя.
Джойс повернулась, увидела почтальона и пошла к нему. Крепко сбитый мужчина положил на стоявший в приемной письменный стол пачку писем и бандероль.
– Привет, Брэд, – сказала она почтальону. – Что вы нам принесли?
Он приподнял лохматую бровь.
– Обычную ерунду. Слава богу, новых счетов нет.
Джойс посмотрела на бандероль.
– А это что?
– Понятия не имею. Обратного адреса нет. – Он поправил сумку на плече и шагнул к двери. – Надеюсь, что-нибудь полезное.
Джойс рассеянно кивнула и начала рассматривать бандероль. К ней была приклеена карточка с ее именем. Внутри лежало что-то твердое. Она ощутила возбуждение. Неужели еще один подарок от тайного поклонника?
– Что там? – послышался рядом голос Гилберта.
– Не знаю.
Он протянул руку и взял со стола почту.
– Раз так, открой и посмотри.
Джойс сорвала с коробки липкую ленту, затаила дыхание и сняла крышку. Внутри лежал прямоугольный предмет, завернутый в цветную бумагу и обвязанный шелковой ленточкой. Джойс вынула его и заглянула в пустую коробку.
– Открытки нет.
– Вот она. – Гилберт нагнулся, поднял сложенный листок бумаги, упавший на пол, и протянул ей.
Дай мне лечь
И умереть на твоей белоснежной груди.
Я бы съел тебя как изысканный плод.
Я пью твой аромат,
И он сжигает меня, словно пламя.
Десмонд Стюарт (1875–1928)
– Что там написано? – Гилберт попытался заглянуть ей за плечо.
Джойс отчаянно покраснела и прижала записку к груди.
– Это личное.
Он кивком показал на предмет в цветной бумаге.
– Ты будешь разворачивать? Или хочешь сделать это не при мне?
Джойс посмотрела на подарок.
– Похоже на книгу. – Она немного помешкала, а потом сорвала бумагу.
