И вдруг Джойс осенило. Все, что от нее требуется, это убедить Бернарда, что он может быть счастлив и в том случае, если не будет усложнять себе жизнь. Конечно, риск велик: он может уйти к другой женщине или перестать дружить с ней. Но если она наберется смелости, то получит куда больше.
Она готова к следующему шагу… Поняв это, Джойс сначала застыла на месте, потом выпрямилась, расправила плечи и вздернула подбородок.
Раз так, осталось только одно.
Она прижала книгу к груди. Будущее казалось ясным, как хрусталь.
Поскольку Бернард, кажется, предпочитает оставаться тайным поклонником, нужно дать ему понять, что она, Джойс, сама неравнодушна к нему.
Иными словами, нужно соблазнить своего лучшего друга.
3
В отличие от Джойс у Бернарда урчало в животе не вечером, а на следующее утро. Он с надеждой заглянул в холодильник, но не обнаружил ничего привлекательного. Оставалось только одно: пойти куда-нибудь позавтракать и взять с собой Джойс. Наверняка эта ужасная женщина ничего не ела со вчерашнего дня.
Пятнадцать минут спустя он остановился у ее дома, вылез из машины и пошел по дорожке, вдоль которой росли раскидистые золотые клены. В прохладном утреннем воздухе чувствовалось приближение дождливого октября. Бернард обогнул дом и через калитку прошел в задний двор. В центре маленького садика негромко журчал фонтан. Шторы на окне спальни Джойс оставались задернутыми.
– Что, работала допоздна, соня? – пробормотал он, наклонился и поднял с земли несколько кусочков щебня.
Камушки, пущенные опытной рукой, попали в окно второго этажа. После пятого броска шторы раздвинулись, окно открылось, и на Бернарда уставилась хмурая Джойс.
– Я сплю.
Солнце падало на ее распущенные волосы, отчего те казались ослепительно-золотыми. Джойс была сонной, лохматой и очень хорошенькой. Легкий ветерок трепал ее просторную майку, обтягивая пышную грудь. Бернард застыл на месте как загипнотизированный, а затем с трудом отвел глаза.
– Опять заработалась, да? – укоризненно спросил он.
Джойс сладострастно потянулась; при этом ее грудь соблазнительно подалась вперед. Майка сползла в сторону, обнажив белоснежное плечо.
У Бернарда возник комок в горле. Хотя он давно подавил вожделение, которое когда-то питал к Джойс, но сегодня утром не обратить внимания на ее женские чары было невозможно.
– Хватит ворчать. – Она взялась рукой за ворот майки и прикрыла грудь, но при этом обнажился живот. Джойс начала растирать его круговыми движениями. – Ох… В желудке пусто. Если я сейчас же не поем, то умру с голоду. Давай позавтракаем. Тем временем ты расскажешь, зачем вытащил меня из постели.
Пока ее рука обводила пупок, Бернард представлял себе, что делает то же самое языком. То, что это живот Джойс, делало эти фантазии еще более возбуждающими и запретными.
Интересно, что значит заниматься любовью с женщиной, которая тебе по-настоящему дорога? От этой мысли в его груди разлилось странное тепло.
– Ну, если мы не будем есть, то я снова ложусь спать. – Она капризно надула губки. Ничего сексуальнее Бернард до сих пор не видел.
– О нет… То есть… Именно ради завтрака я и приехал… То есть чтобы повезти тебя завтракать.
– Не хочу никуда ехать. – Джойс жестом показала ему на заднюю дверь. – Иди на кухню. Попробуем что-нибудь состряпать.
Через несколько секунд Бернард уже стоял на ее кухне. Когда на застеленной ковром лестнице послышались шаги, у него зачастил пульс.
Он повернулся лицом к Джойс. Она была по-прежнему облачена в майку, не только не скрывавшую фигуру, но подчеркивавшую ее при каждом движении. Взгляд Бернарда спустился к краю майки, ниже которого виднелись обнаженные, такие соблазнительные и стройные ноги. Похоже, больше ничего на Джойс не было.
Она шла к нему, лукаво улыбаясь. От ее взгляда по спине Бернарда побежали мурашки. Джойс явно изменилась. В тот вечер ему так не показалось. За годы взрослой жизни он научился читать сигналы. Сегодня утром Джойс подавала ему все сигналы, какие только были на свете.
Она как всегда позволила обнять себя, но при этом ее руки чуть крепче сжимали его шею, а соприкосновение тел было более долгим, чем обычно. Бернарда пронзило острое желание. А потом она непринужденно отстранилась – так, словно ничего и не было.
Когда Джойс пошла к холодильнику, Бернард со свистом втянул в себя воздух. А вдруг ему показалось? Он сел за стол, не сводя с нее глаз. Джойс явно проявляет инициативу. Бернард не знал, как будет реагировать, если это продолжится, но запретный плод мог оказаться слишком сладким, а искушение – слишком сильным, чтобы ему сопротивляться.
– Как ты относишься к яйцам по-бенедиктински? – спросила его Джойс, нагнувшись к нижней полке холодильника. При этом ее майка задралась и еще больше обнажила ноги.
Когда она приподнялась и снова нагнулась, чтобы поднять упавший пакетик с майонезом, то раздвинула ноги и майка поднялась еще выше на бедрах, вызвав у Бернарда сильнейший приступ удушья. Под натянувшейся на упругих округлостях полоской ткани мелькнуло видение чего-то белого и кружевного. Она быстро выпрямилась и торопливо одернула майку, одарив его при этом загадочной и все понимающей улыбкой.
Бернард издал сдавленный стон.
Джойс свела брови на переносице и потерла бедро, отчего зрелище стало еще более возбуждающим.
– Нет? Тогда французские гренки?
Бернард сделал невероятное усилие и заставил себя посмотреть ей в глаза.
– Все что хочешь, Джойс.
Ее глаза заблестели еще сильнее.
– Раз так, я приготовлю яйца по-бенедиктински. Хочется чего-то знакомого и в то же время новенького.
У Бернарда сжалось горло, поэтому он просто кивнул, а затем закрыл глаза. Справившись с собой, встал и, чтобы отвлечься, начал варить кофе. Джойс стояла у стойки и взбивала в миске соус. Потянувшись за ситечком, он воспользовался моментом и вдохнул ее теплый аромат. Аромат был чистый и нежный, без примеси духов или мыла.
– Извини, – сказал он, достав ситечко и слегка столкнувшись с Джойс.
– Не за что. – Она смерила его взглядом и снова таинственно улыбнулась.
Бернард поставил кофейник на плиту и снова сел, пытаясь успокоиться.
Когда кофе закипел, а на плите зашипел бекон, от аппетитного запаха у обоих потекли слюнки.
– Попробуй. – Джойс зачерпнула пальцем немного соуса и поднесла его к губам Бернарда.
Он смотрел ей в глаза как зачарованный. Судя по блеску этих глаз, исследование неосвоенной земли продолжалось. Он взял ее палец в рот и слизнул соус. Джойс вынула палец и снова опустила его в черпачок.
На этот раз она сунула палец в собственный рот, закрыла глаза и неторопливо облизала его.
– Голландский рецепт. В моей новой поваренной книге говорится, что он с секретом.
– Потрясающе.
Ее глаза засияли.
– Секрет заключается в том, как именно следует его есть.
Она ловко положила на тарелку гренки, бекон и яйца, заливая каждый слой соусом. Потом закусила губу и протянула тарелку Бернарду.
– Видишь ли, согласно рецепту это блюдо нужно есть вместе.
– Я люблю делиться. – Сказав это, Бернард покраснел до ушей. Да что же это творится?! Джойс стояла так близко, что он не смог противиться соблазну и погладил ее бедро.
Она широко раскрыла глаза, но не сделала попытки отстраниться.
– В книге говорится, что начать нужно так…
Джойс сделала глубокий вдох и, держа тарелку на весу, села верхом на колени Бернарда. Она мечтала об этом всю ночь. Теперь эта мечта осуществилась. Но иметь дело с Бернардом из плоти и крови оказалось намного приятнее. В его глазах горел огонь.
Нет, она не ошиблась. Бернард действительно желает ее. Именно он и есть ее тайный поклонник.
– Все это довольно неожиданно, но пока что рецепт мне нравится.
– Еще бы! – лукаво ответила Джойс. – Столовые приборы при этом не обязательны, – пробормотала она, подцепила кусочек яйца, отвела тарелку в сторону и снова посмотрела Бернарду в глаза. Потом подставила под руку ладонь, согнутую ковшиком, чтобы не капал соус, и поднесла кусочек к его губам.
