минутной слабости.
Кручу в руках смартфон: написать или нет? Если уже спит? Время детское, но Ясенька казалась уставшей, когда мы прощались. Я успел удержать её руку, когда подруги девушки устраивались в машине. Тогда же она сказала свой номер.
«Добрых снов! Уже скучаю».
Стираю, посчитав глупым.
«Был счастлив встрече!»
Да нет, я про это говорил ей…
Откладываю гаджет и закрываю глаза. Сон не идёт.
«Когда мы сможем увидеться?»
Палец замирает над “отправить“, но всё не то. Банально.
Может, стихи отправить? Венера была бы счастлива, но… Стоп! Никаких «венер» и прочее. Яся слишком особенная, чтобы сравнивать её.
«Хочу к тебе».
Н-да, Вольский. Пикапер, мать его, минус десятого уровня. Снова стираю и уже собираюсь выйти из приложения…
«Думаю о тебе…»
Послание улетает, но значка о прочтении не появляется ни спустя десять минут, ни спустя час, ни утром…
Проспав утром из-за того, что полночи думала о неожиданной встрече, несусь на работу, как ошпаренная.
Хотя почему «как»? Облившись кофе, я осталась без завтрака, зато неплохо взбодрилась. Кожа в том месте покраснела и саднит, но на обработку времени уже не осталось.
— Чёрт! — Я редко позволяю себе подобные слова, но есть повод. Телефон! Где-то я умудрилась потерять или забыть телефон. Не то, что он экстренно нужен, но с ним все-таки спокойнее.
Надеюсь, просто оставила дома.
Бегу по лестнице и толкаю тяжёлую дверь, когда каблук попадает в микроскопическую трещинку, и я начинаю нелепо заваливаться. От падения спасает чей-то сильный захват, а в следующее мгновение я отскакиваю от спасителя, как ошпаренная.
Нееееет! Не может один день принести сразу столько негативных эмоций! Это не бульварный роман, в котором события происходят по велению автора.
— Какая встречаааа, — тянет Голубенцев, и я понимаю, что пропала.
Понятно же, что сама по себе, я ему не нужна. Но он из тех людей, которые любят оставить последнее слово за собой, а я ему своим побегом нарушила эти планы.
Думаете, ошибаюсь? Вовсе нет! Уже через час, взмыленная и потная, я выхожу из номера негодяя, где под его чутким руководством перестилала постель, вытирала несуществующую пыль, и драила сантехнику.
При этом я не являюсь горничной! Но политика отеля, где я тружусь администратором, целиком и полностью ориентирована на гостей. До сих пор мне, если и попадались сложные гости, мы могли мирно урегулировать вопросы. Но эта сволочь…
— Ваш номер готов.
— Господин.
— Что?
— “Ваш номер готов, господин“. Ты должна произносить фразу так.
Стиснув зубы, выталкиваю то, что он хочет. Поспорить не даёт присутствие владельца, с которым урод-Голубенцев на короткой волне. А потерять эту работу я не могу!
— Умница. Свободна. Понадобишься, вызову.
Мысленно посылаю проклятия на его голову и бегу к лифтам.
Мне бы ополоснуться и переодеться, чтобы появиться перед другими гостями в ухоженном виде, но удача явно проспала вместе со мной.
Каблук не выдерживает и отламывается, а я все-таки растягиваюсь, ободрав ладони и колени.
Стерев ладонью слезы, хромаю к душевым и встаю под прохладные струи, как есть, в одежде. Всё равно переодеваться, а вода успокаивает. Представляю Леонида и то, как бережно он вчера прижимал к себе… и как уютно и спокойно было в этих объятиях.
— А напоследок я скажуууу, — безбожно фальшивя, тянет шеф.
Настроение у него хорошее, поэтому пятиминутка переросла в получасовое собрание. Но если у подполковника расслабленное состояние, то я напряжён и мечтаю сорваться с места.
— В общем, так, орлы! Поквартирник ничего не дал. Поэтому, — стучит пальцам по столу, — повторяем вечером. Вечером, Вольский, — видит моё скривившееся лицо, — когда честные граждане вернутся после тяжелого трудового дня в свои норки. А до того момента обшариваете весь берег. Весь, орлы. И чтобы завтра с результатами!
Подполкан Осипов нормальный мужик. В целом, нам повезло, что именно его прислали в отдел. Я только пришёл и не успел застать предшественника, но успел наслушаться. Самому ему здесь несладко: если мы рады, но для него ссылка — своего рода наказание. Не прогнулся, по слухам, под кого надо. Структура, борющаяся за справедливость, но везде есть гниды, которые идут сюда исключительно ради власти.
Взять Венеркиного отца: по меркам системы мелкая сошка, но на своём месте царь и бог, и, скажу вам, царёк-то с гнильцой. Бабло любит, а делать ради него ничего не хочет, поэтому и выстроил схему, когда ему несут. Ходят слухи опять же, что скоро прикроют кабинет. Его, конечно, вряд ли загребут, слишком многих кормил, но уберут из района. Народ хоть спокойно выдохнет.
А я вот наоборот набираю воздух в лёгкие, потому что без ППС-ников на обходе делать нечего, людей не хватает. Значит, и мне на поклон идти, раз поручили.
Цепочка провисает: много лишних персонажей и телодвижений, но пока моя роль второстепенная. Когда получу название и должность, буду действовать собственными методами. А пока, как говорит отец, «набиваем руку». В моём случае — ногами — чем больше километров пробежал по поручениям, тем больше опыта заработал.
— Дмитрий Сергеевич, можно?
Барабаню в створку, прежде, чем войти. В кабинеты не принято стучать, но помимо образования, родители заложили во мне отличные знания этикета, а также уважение к окружающим.
Выслушиваю привычное ворчание про расстроенную дочь, и перехожу к главному вопросу. Новая порция недовольства, но оба мы знаем, что это для проформы: если позвонят из отдела, даст людей, как миленький.
—Ты к Венерке сегодня?
— Дежурю.
Не дежурю, но ему про это не надо знать. После обхода заступаю.
— Расстроится дочка.
Пожимаю плечами, и, приложив руку к виску, выхожу в прокуренный коридор. Вонь страшная, но куда лучше, чем в одном помещении с Осыкиным. Давит на меня своим родством с моей пока ещё девушкой.
Наше расставание неизбежно и случилось бы вне зависимости появления Есении.
Вера, она… начнём с того, что я никогда её не ревновал. Никогда. Она могла флиртовать в клубе, могла устроить шоу, пытаясь вызвать во мне злость. Глухо. Она расценивает это как крайнюю степень доверия. Я — как привычный пофигизм. Уже давно пришло понимание о попытке заменить
