очень и очень вовремя.
— Вот, получи, я согласен, — всучиваю ему в руки Сёму.
Ребёнок, конечно же, сразу открыл рот, как он него и ожидалось, и неприятным, даже противным детским плачем, о котором я давно забыл, оглушил незадачливого папашу.
Само собой, папаша в шоке смотрит на своего сына и сильнее, чем когда бы то ни было, не хочет его забирать.
— Мы так не договаривались, заберите ребёнка!
— Вот его вещи, — Женя бросает сумку на кровать, — и там лекарства, у него может подняться температура. Сразу вызывайте врачей или сами езжайте в больницу. Кормить ребёнка обязательно по часам, пять раз в день, иногда он писается и даже может… ну, вы понимаете, — Женя великолепна в роли требовательной воспиталки, — памперсов нет, сами купите, это же ваш сын. Да, и ещё пелёнки обязательно. Много пелёнок. И ещё, у него аллергия на шоколад, клубнику и апельсины. Бананы тоже нельзя. Короче, ничего красного… и жёлтого.
Чем больше она говорит, тем сильнее расширяются глаза Олега. В них полнейшее отрицание и неприятие ситуации.
Но самая вишенка на торте была в тот момент, когда мы с Женей, подытожив, посмотрели друг на друга и сказали:
— Слава богу, мы избавились от этого ребёнка.
Улыбнулись друг другу, чмокнулись в губы, повернулись и пошли к двери.
Сёма орет, разрывается.
Идём и каждый из нас, наверное, неплохо припотел от волнения, потому что момент вообще никак не очень…
— Стойте!
Мы остановились. Неужели, сработало? Со злорадными, непроницаемыми лицами, как отрепетировали, поворачиваемся.
— Заберите его, я пошутил. Не имею никаких претензий. Не хочу! Он мне не нужен!
Я достаю из кармана ручку и разворачиваю лист, уже заполненное заявление.
— Подписывай бумагу, — говорю жестко.
— Да, давай, я подпишу. Я не хочу. Заберите, — он поскорее подошел к Жене и всучил ей в руки расплакавшегося Сёму.
Схватил у меня бумагу, подошел к столу и торопливо подписал.
На самом деле, эта бумага ничего вообще не решает, сына он и так не смог бы забрать, как сказал адвокат. Наша цель проучить, чтобы запомнилось раз и навсегда. Нужно отбить у него желание даже попытаться вернуться к нам вновь.
Я взял бумагу и говорю:
— Если ещё когда-нибудь я увижу тебя возле нас, загремишь в тюрьму за угрозы. Ты понял?
— Понял, понял, — отмахнулся, лишь бы мы поскорее ушли.
— Вот и хорошо. Приятного вечера, — подмигнул я девице.
Мы развернулись и так же быстро как вошли, поспешили уйти. Унося с собой маленького, плаксивого Сёму. Идём быстро, словно убегаем от всего, что может ещё потревожить нашу небольшую, счастливую идиллию.
Трое — я, Женя и Сёма, сейчас мы одно целое и пусть так будет всегда.
Я остановился на первом этаже. Эмоции зашкаливают, не могу больше терпеть.
— Ты чего? — обернулась Женя.
Смотрю на неё, именно сейчас понимаю, какого человека послала мне судьба.
— Я тебя люблю, — говорю, глядя ей в глаза.
Она моргнула и улыбнулась. Вернулась, встала напротив.
— Я тоже тебя люблю.
Я обхватил их обоих, прижал к себе, поцеловал Женю, потом Сёму, потом снова Женю. Какие мгновения. Невероятные. Совершенные, идеальные, счастливые. Больше мне ничего не нужно.
-
Мы сели в машину. Я словно плаваю по воздуху в невесомости и не знаю ничего, кроме этого, основательно захватившего меня, счастья.
— А если бы он взял Сёму? — повернулась я к Владу, — это было опасно.
— Не взял бы. Нет, — мотнул он головой, — а если бы взял, я бы его тут же забрал.
— Ты настоявший герой, — посмотрела нежно.
— Да, я вас в обиду не дам.
Я вздохнула и потянулась с заднего сидения поцеловать Влада.
— Мама! — крикнул Сёма, схватил меня за куртку и потянул обратно.
— Ревнует, — усмехнулся Влад.
Я чмокнула Сёму в нос.
— Никуда я от тебя не уйду, не бойся, малыш.
©2022 декабрь
