из рук Коли, убегает прочь.
— С вашего позволения, — Сокол идет за ней, за что я ему крайне благодарен.
Мы с Лолой впервые за долгое время остаемся наедине. То есть, вокруг куча народу, но я не замечаю никого, когда она вот так близко.
— Все в порядке? — спрашиваю, заметив, как она ежится.
— Да. Спасибо.
— Да не за что.
Слышу, как начинает играть медленная композиция — танцпол заполняется парами. Лола тоже озирается по сторонам.
Черт, клянусь, это в последний раз. В последний раз я иду на поводу своего дурацкого сердца.
— Потанцуем? — Протягиваю руку Нимфе, мысленно ругая себя на чем свет стоит за очередную мимолетную слабость — как пятнадцатилетний мальчуган, ей богу — и надеясь, что она отвергнет меня в своей привычной манере.
Но она делает то, что окончательно сбивает меня с толку. Соглашается на танец.
Лола
Наверное, мне не стоило этого делать. Принимать предложение Никиты. Но я не смогла устоять перед искушением. Перед желанием своего сердца, которое снова трепыхается от одного лишь взгляда на него.
Которое никак не унять доводами рассудка: нельзя ему верить.
Нельзя ли? Все теперь подвергается сомнению.
Особенно в тот момент, когда его ладони касаются моей талии, чуть сжимают ее, от чего по всему телу проносятся разряды тока.
Делаю глубокий вдох, но это моя фатальная ошибка. Легкие тут же наполняются запахом его древесного одеколона и ароматом мужского тела. Его запахом!
Чувствую, как сердцебиение учащается, как щеки заливаются краской.
— Ты прекрасно выглядишь сегодня, — губы Никиты почти касаются мочки моего уха, когда он наклоняется ко мне, чтобы сказать этот комплимент.
Прекрати, прошу, прекрати это делать! Сладкая, мучительная смерть — вот как это ощущается.
— Спасибо. Ты тоже.
— Спасибо. — Легкая улыбка так ему идет. — Еще никогда наше с тобой общение не было таким официальным, да, Нимфа?
Не могу не улыбнуться в ответ. Благодарна ему за то, что разрядил обстановку.
— Это точно. Кстати, как думаешь, у Коли получилось ее успокоить?
Киваю в сторону, куда десятью минутами ранее унеслась Баринова.
— Только не говори, что тебе ее жалко.
— Да. В какой-то степени, — пожимаю плечами.
— Ты невозможная.
Без упрека. Просто констатация факта. Поднимаю взгляд — в глазах Никиты эмоции, не поддающиеся расшифровке. Разве человек, которому ты безразлична, может смотреть вот так?
Нет. И я боюсь этого осознания. Что если я ошибаюсь, не веря искренности чувств Никиты? Меня терзают сомнения, и я пытаюсь понять его, однако не получается. Видимо, недостаточно жизненного опыта. Или еще чего-то, раз я снова запуталась.
— Кажется, Лера против этого брака? — снова переключаюсь на другую тему.
Ну как другую… Ее бы, конечно, не затрагивать, а я мусолю, да еще и во время танца. Ох, глупая Лола.
— Не то слово. Колян, кстати, тоже.
Киваю, соглашаясь.
Некоторое время молчим. Просто наслаждаемся танцем. Этой близостью, которая в нашем случае и опасна, и желанна.
Никита чуть поводит носом и касается моего виска. Я прикрываю глаза, утопая в кольце его рук. Ах, если бы я могла остановить время! Если бы могла отмотать назад… Хотя, сейчас понимаю, что снова прошла бы все те испытания, что выпали на нашу с Никитой долю. Потому что впервые познала, что значит любить кого-то.
Я так упорно убегала от этого, боялась влюбиться, разбить себе сердце, а в итоге — со мной случилось именно это. Правда, парадокс, достаточно одного лишь поцелуя Никиты, одной его протянутой руки, чтобы я снова ожила.
Я простила его опять. И опять. И опять… Смысл этой фразы становится понятным.
Музыка заканчивается, несмотря на все мои попытки остановить мгновение. Но Никита не торопится отстранятся. Его ладони все еще покоятся на моей талии, он прижимает меня к себе крепко и бережно одновременно.
Хочет что-то сказать, вижу это по тому, как смотрит на меня, однако именно в этот момент его окликает Роман Романович. Волшебство момента испаряется, оставляя после себя легкую досаду.
— Я… я пойду, — убегаю под внимательным взглядом своего босса. Он как будто сканирует меня насквозь.
На Никиту, тем более, стараюсь не смотреть. Залетаю внутрь гостиничного комплекса. Нужно охладить щеки, ополоснуть лицо, слава богу, мой мейк позволяет это сделать.
Выхожу из дамской комнаты через пять минут. Привести мысли в порядок не получилось, но хотя бы щеки перестали пылать огнем.
Бросаю взгляд на часы, висящие в холле. Через полчаса показ презентации, нужно бы найти Колю и попросить его проверить все ли готово. Интересно, куда он подевался? Пойду, спрошу у коллег, может быть, они видели…
Не успеваю сделать и пяти шагов по направлению к бизнес-залу, как снова слышу голос Никиты. Может быть, у меня уже галлюцинации от волнения? Как бы там ни было, любопытство берет вверх, и я осторожно подхожу к двери — она чуть-чуть приоткрыта, поэтому я могу увидеть происходящее внутри, хоть и не полностью.
Никита не один, он с отцом. Они о чем-то разговаривают на повышенных тонах.
Ох, Лола, подслушивать не хорошо, но я стою, словно приклеенная к полу.
— Хватит, отец! Это мое решение. Я не вернусь в универ.
— Никита, я не позволю тебе совершить такую глупость!
— Повторяю еще раз — я так решил.
— Как ты можешь из-за какой-то девки лишиться своего будущего?! — отец Никиты готов взорваться, вижу это по его покрасневшему лицу.
— Она не какая-то, папа. Я… я её люблю.
Вздрагиваю, чувствуя, как бешено стучит мое сердечко. Тук-тук-тук-тук-тук. Даже уши закладывает от его шума.
— Любишь? — кажется, Бесовский-старший ожидал услышать все, что угодно, только не это.
— Да, люблю, пап. Удивлен? Представь себе, у меня к ней самые настоящие чувства, которые для тебя, конечно же, ничего не значат.
— Никита…
— Давай закончим на этом, пап? Это пустой разговор, ты меня никогда не поймешь.
— Никита, послушай, — отец перехватывает Никиту за руку, когда тот собирается уходить. Я тут же прячусь за дверь. — Я… я не думал, что у тебя все серьезно.
— Более чем, пап. Я готов ради нее на многое. Поэтому давай закроем тему с универом.
— Но твоя мама…
— Не смей упоминать маму! — тут уже взрывается Никита. — Ты не имеешь права говорить о ней, ведь это из-за тебя ее не стало.
— Никита!
— Если бы не ты, аварии бы не было!
— Никита, хватит. — Бесовский — старший с шумом выдыхает, видно, что этот разговор крайне тяжело ему дается. — Не вынуждай меня.
— Не вынуждай, что? Заставишь меня замолчать, как прессу?
— Никита, в той аварии нет
