— Мм.
Они снова двинулись вперед. Энни с задумчивой улыбкой следила за Дайаной, с трудом поспевая за ней. Ее подруга буквально летала с тех пор, как Ник сделал ей предложение.
Наконец Энни глубоко вздохнула и, чтобы сменить тему, намеренно бодро воскликнула:
— Чувствую, это будет большая свадьба! Человек сто, не меньше.
Дайана сделала значительное лицо.
— Весь цвет Сент-Луиса. И половина Италии, если верить будущей свекрови.
— Тогда мне, наверное, даже не придется иметь дело с Джаредом.
Дайана секунду помедлила с ответом.
— Ну, из-за своего напряженного графика работы он приедет в последнюю минуту, но… боюсь, тебе придется идти с ним под руку.
— Что?!
— Он один из шаферов, Энни.
— Но…
— Ник выбирал шаферов. И выбрал Джареда.
— Но у него есть братья, кузены!
— Он выбрал Джареда.
— На такой большой свадьбе бывает с полдюжины шаферов!
— Так и будет.
— Тогда почему…
— Из-за твоего роста.
Энни подумала, что ослышалась. Говорят, перелет вредно влияет на слух…
— Из-за моего… роста?
Дайана криво усмехнулась.
— Бабушка расставила все пары по росту. Вы с Джаредом подходите.
Чертовски подходим, подумала Энни.
Последующие два дня она пыталась протестовать и находила для себя всевозможные оправдания. Тщетно!
Она намекала на различные обстоятельства, предлагала свои варианты, демонстрировала необычайную нежность к кузену Ника Джо, тоже шаферу. Умоляла, клянчила и даже закатила небольшую истерику, от чего прежде себя удерживала.
К счастью, гордость не позволила ей выставлять себя полной идиоткой. И она смирилась с очевидным: все ее усилия пошли прахом и ей суждено быть парой Джареду Флинну и в церкви, и на танцах во время приема.
— А вдруг на дороге пробка? — стенала Дайана, ощипывая лепестки из своего букета. Она прошлась по комнате, тревожно посматривая на дверь, затем снова занялась несчастными цветами. — Вдруг Ник опоздает? Вдруг у его дяди Сэла случится сердечный приступ или мои мать с отцом подерутся? Они ведут себя так странно, что… Вдруг…
— Что, если солнце собьется с круга, церковь разрушится, а священник забудет текст? Стой спокойно. — Энни поправила на Дайане фату.
Дайана ответила слабой улыбкой.
— Ты думаешь, я сошла с ума?
— Я думаю, ты нервничаешь.
— Неужели ты никогда не нервничаешь? Я имею в виду, когда ты стоишь на сцене под венцом, неужели…
Энни покачала головой.
— Это не одно и то же. — Совсем не одно и то же. И слава Богу!
Дайана вздохнула, сорвала еще лепесток и сердито посмотрела на Энни.
— Я так не думаю. У тебя ужасающее самообладание.
Неужели так? Энни задумалась. Она бы не назвала это самообладанием. Скорее самозащитой. Она нервничала ничуть не меньше Дайаны, и тому было много причин.
Дайана сегодня выходит замуж, но она уже давно помолвлена с любимым человеком. И точно знает, что именно ее ждет в ближайшие часы. И даже если нервничает, сможет преодолеть волнение и просто сыграть свою роль.
Но никто не написал роль для Энни.
— Импровизируй, детка, — сказала она себе. — Ты это умеешь.
В театре. Но в реальной жизни все по-другому.
Джаред будет здесь с минуты на минуту, будет улыбаться, раскланиваться. Многочисленные матроны Сент-Луиса и малолетние поклонницы, которым улыбнется или подмигнет сам Рейд Маккалоу, инспектор Интерпола, запомнят этот день на всю жизнь.
Ей, разумеется, знаменитый телегерой не подмигнет.
При их последней встрече Джаред Флинн заявил, что она — глупая, самовлюбленная девчонка. Она ответила, что он — тупой, бесчувственный олух. Он сделал ей предложение, а она с гневом отвергла его.
Они расстались, используя вежливый эвфемизм Гертруды Хоффман, бабушки Дайаны, «не совсем полюбовно», если этими словами можно описать ругань и летающие кофейные чашки.
Что случится при их сегодняшней встрече, она не знала. Конечно, вряд ли он устроит сцену. Скорее всего, будет спокоен и подчеркнуто вежлив. Вспомнит, что они знакомы, не более.
Он не может не знать, что она здесь. Энни охватила внезапная паника, и пальцы судорожно сжали цветочный букет.
Что, если Ник ничего не сказал ему? Ей он, похоже, не собирался говорить, что приедет Джаред.
Ник, конечно, не такой дурак. Вряд ли он попробует помирить их на своей свадьбе. Конечно, ему известно далеко не все, что произошло между Джаредом и Энни, но знает он все-таки предостаточно.
Энни в отчаянии обернулась.
— Дайана!
Внезапная тревога в ее голосе заставила обернуться и остальных подружек невесты. Дайана взглянула из-под фаты.
— В чем дело?
— Джаред… — забормотала Энни, чувствуя себя полной идиоткой. — Я просто подумала… Я имею в виду, он знает? О том, что он и я… что сегодня… что твоя бабушка… что мы… пара. Только в церкви, я имею в виду. И на танцах. Ник сказал ему?
Дайана улыбнулась из-под фаты и сжала руку Энни.
— Не беспокойся, милая, он знает. Он знает, — повторила она громче, поскольку выражение лица ее подруги не изменилось.
Почему-то это не принесло Энни ожидаемого облегчения. Хорошо, он знает. Но что он думает по этому поводу? Что чувствует? Волнуется ли?
Тот Джаред, которого она раньше любила, волновался бы отчаянно. Но сейчас она начала сомневаться, знала ли она Джареда.
Тот Джаред, которого она раньше любила, никогда бы не отказался от будущего на драматической сцене, чтобы играть тупого интерполовского копа. Он никогда бы не захотел, чтобы она бросила работу и поехала за ним в Голливуд.
Но тот Джаред был, очевидно, всего лишь игрой ее воображения. На самом деле они совершенно не знали друг друга. Итак, успокаивала она себя, он, скорее всего, посмотрит на нее свысока, кивнет ей, вежливо поздоровается, давая понять, что узнал ее.
И все будет хорошо.
Двери внезапно распахнулись, органист заиграл «Аве Мария», и появился отец Дайаны в парадном костюме, одновременно торжественный и встревоженный. Он осмотрел жмущихся друг к другу подружек невесты в розовых, персиковых и серебристых платьях и свою единственную дочь в расшитом кружевами белом наряде и усмехнулся.
— Пора идти, милые леди.
Дайана слабо застонала и снова принялась машинально выдергивать цветочные лепестки.
Энни вздрогнула, перевела дыхание и пожала холодную влажную руку Дайаны.
— Будь счастлива.
— Счастлива буду завтра, — шепнула в ответ Дайана, беря под руку отца. — Сегодня мне бы просто выжить!
Энни двинулась следом, прекрасно понимая, какие чувства обуревают ее подругу.
