А что я надеялась увидеть в квартире подобной девицы?
Ирка прошлась по комнате, быстренько собрала свою одежду, разбросанную то тут, то там.
— Можешь выбирать любой диван, какой больше нравится, — сказала она. — Мне всё равно. — Посмотрела на меня, уловила сомнение и усмехнулась. — Лучше ты всё равно ничего не найдёшь. Это Москва, деточка! Здесь ничего так просто не бывает! А ты, как я посмотрю, девочка домашняя, жизни не знаешь. Пропадёшь одна! Так что, не дури, оставайся! Идти тебе всё равно больше некуда!
С этим нельзя было не согласиться. Я ещё постояла посреди комнаты в полной растерянности, а потом опять вздохнула, сдаваясь на волю обстоятельств, села на ближайший диван и подтянула к себе поближе сумку.
Ирка присела рядом со мной и посмотрела с сожалением.
— А ты ждала оркестра и бурных восторгов по поводу твоего приезда? Не дождёшься. Даже, когда уезжать будешь. Это Москва.
— Ничего я не ждала, — огрызнулась я, а самой вдруг очень захотелось домой. И стало так тоскливо, так горько… Я с трудом взяла себя в руки, загнала обратно слёзы обиды.
— Ну-ну, — насмешливо хмыкнула моя хозяйка и поднялась. — Я освобожу тебе полку в шифоньере, разбирайся.
Сидеть и жалеть себя дальше, было глупо, и я решила последовать её совету и начать понемногу обустраивать свой быт. Первым делом извлекла из сумки, скрученный в трубочку плакат Луганской и аккуратно развернула. Посмотрела на её красивое лицо, встретила холодный уверенный взгляд синих глаз, и вроде стало немного легче. Сразу вспомнилось, зачем я сюда приехала, и стало стыдно за свою минутную слабость.
Любопытная Ирка заглянула через моё плечо, увидела Луганскую на плакате, и еле слышно фыркнула.
— Ё-моё…
— Что? — разозлилась я.
Она тут же пошла напопятную.
— Ничего, — и пожала плечами. — Это не моё дело!
Зато моя одежда её очень заинтересовала. Ещё бы!
Она с интересом всё разглядывала, а потом схватила красный топик с огромной розой и бросилась к зеркалу.
— Вау! Дашь поносить?
Я благосклонно кивнула. Жадиной я никогда не была.
— Бери.
— Я не насовсем, — заверила она меня. — На свидание схожу и отдам.
— Мне не жалко, бери. Лучше расскажи мне про соседей. Мне же здесь жить придётся.
— Да чего рассказывать? Варварку ты видела. Начнёт придираться по пустякам, пошли её куда подальше, не церемонься. Скандальная баба! А ещё Валерка есть. Нормальный мужик, только пьющий. Но безотказный. Что ни попросишь, всё сделает.
— Двое соседей…
— Ну да. А чего? Нормально живём, главное, к открытой конфронтации не переходить. А для этого, я слишком редко бываю дома. Всё время на работе.
— А где ты работаешь? — заинтересовалась я.
— Я фотокорреспондент. Причём на вольных хлебах. Куда продам, там, в данный момент, и работаю. А волка, как известно, ноги кормят. Вот и бегаю.
Я обвела взглядом комнату.
— Это всё твои фотографии?
Она кивнула.
— А я поступать приехала, — сказала я.
— Великие актрисы нам нужны, — вполголоса хохотнула Ирка.
Я услышала и обиделась.
— С чего ты взяла, что я в театральный?
— А куда интересно, с портретом Луганской в сумке? Уж не на физмат ли?
Я не ответила, отвернулась.
— Да ладно, не обижайся, — примирительно проговорила Ирка. — Вдруг у тебя получится? Кто знает?
Я смяла в руках платье и прижала его к груди, задумчиво посмотрела на плакат Луганской и тихо прошептала:
— У меня получится.
— О, Санька, здорово! — Валерка оторвался от созерцания полупустой бутылки водки, стоящей перед ним на столе, и пьяно заулыбался, завидев меня.
— Здорово, — со вздохом отозвалась я, входя на кухню. Открыла холодильник и заглянула внутрь. — Ирка была?
Валерка всерьёз задумался над этим вопросом, нахмурил лоб, а потом неуверенно кивнул.
— Прибегала. Борщ сварила и опять усвистала.
Я покачала головой.
— Какой борщ, Валера? Мы его на прошлой неделе варили.
— Да? — без всякого интереса переспросил он и потянул в рот кусок колбасы сомнительного качества. Я поморщилась. — Выпить хочешь? — поинтересовался он и повертел бутылкой в воздухе, пытаясь видно таким образом меня соблазнить и выпить с ним.
— Не хочу, — буркнула я себе под нос, отошла к окну и с тоской глянула вниз, во двор, где мужики играли в домино и громко матерились при этом.
— А денег дашь?
— И денег не дам. Нет у меня денег.
И сама усмехнулась. Как странно было это говорить. У меня нет денег.
Я жила в Москве уже полтора месяца и за это время в моей жизни абсолютно ничего не случилось. Поначалу я ещё на что-то надеялась и верила, что обязательно случится какое-нибудь чудо и всё изменится к лучшему, но увы. День проходил за днём, и ничего не менялось.
Ирка помогала мне, чем могла. Возила по училищам, даже иногда приходила поддержать меня на вступительных экзаменах, за что я была ей очень благодарна.
Ещё на первом туре я поняла, что шансов у меня практически нет. Не знаю, на что я рассчитывала, когда ехала в Москву, но точно не на такие трудности. В моих мечтаниях всё было по-другому. Всё было легко и просто. Но в жизни всё оказалось намного сложнее.
Первый тур я преодолела, и уверенность в себе вернулась и взлетела на прежние высоты. Я радовалась, как ребёнок. А затем было падение с огромной высоты. Падение болезненное и сокрушительное, как всегда и бывает, когда рушатся мечты.
На втором туре я провалилась и мне даже "до свидания" никто не сказал. Никому не было до меня дела. Вокруг было полно других мальчиков и девочек, наверное, намного талантливее и достойнее меня.
После оглашения неутешительных для меня результатов, я целый день бесцельно слонялась по городу, пытаясь не опуститься до истерики и хоть как-то зализать душевные раны. Никак не могла поверить, что такое со мной случилось. А ещё пыталась понять, что мне делать дальше. Как жить. Я одна в чужом огромном городе без денег, мечты и надежды на будущее. Что делать? С позором возвращаться домой? Я всерьёз подумывала об этом.
Домой я звонила раз в неделю из какого-нибудь уличного автомата. Слышала голос отца или Зои, быстро говорила, что у меня всё в порядке и вешала трубку. Они начинали что-то кричать, а я не слушала. Зачем ещё больше расстраиваться?
Но душевное томление не проходило, с каждым днём становилось всё тягостнее,
и в один из вечеров, сидя с Иркой на кухне и разговаривая, я сказала ей, что, наверное, поеду домой.
— Решила, значит? — спросила она, прикуривая новую сигарету.
