Дорога до машины показалась обоим бесконечной. Мэтью улыбнулся, когда застучали ее зубы, когда задрожала она сама. Энергия движения вернула ей ощущение собственного тела.
Мэтью открыл перед Красной Шапочкой заднюю дверцу машины и помог устроиться на сиденье, строго скомандовав:
— Быстро снимай с себя всю одежду!
Мэтью захлопнул дверцу, подошел к багажнику и достал оттуда толстый походный плед. Затем вернулся на водительское место и взглянул на свою пассажирку.
Она, обескураженная, продолжала стучать зубами.
— Ты слышала; что я тебе сказал? — возмутился он ее непослушанием. — Немедленно снимай все с себя. Сейчас не до жеманства! Должна понимать!
— Простите... — всхлипнула девушка, а потом расплакалась. — Мои пальцы... Я не могу... Они не слушаются меня, — пролепетала она. — Я их не чувствую... совсем.
Мэтью, нахмурившись, перегнулся через водительское сиденье. Он быстро расстегнул все застежки и пуговицы, что попались ему под руки, после чего принялся растирать ей ладони.
Из ее глаз потекли горячие слезы, согревая лицо.
— Быстро снимай обувь, — велел он. — Сможешь сама?
— Да.
— Завернись поплотнее в плед. Скоро будешь в тепле, — пообещал он и завел двигатель.
Щекотливость ситуации и, вызванная ею стыдливость спровоцировали приток крови к обледенелым щекам. Завернувшись в толстый плед с головы до ног, девушка сидела на заднем сиденье, как нахохлившийся птенец.
Мэтью периодически поглядывал на нее в зеркало заднего вида. На синюшном лице блуждала странная улыбка. Девушка была в легкой эйфории. Когда он в очередной раз посмотрел на нее, она прыснула школьническим смешком.
— Что смешного? — спросил Мэтью, нахмурившись.
— Ничего,— покачала она головой и спрятала лицо в плед.
Мэтью тоже покачал головой и решил больше не смотреть на нее.
— Вы кто? — спросила его девушка через несколько минут.
— Отчасти грек, отчасти француз, — уклонился от прямого ответа Мэтью.
— Я вам очень благодарна, — пролепетала она. — К сожалению, я не знаю, как следует отблагодарить человека, который спас мне жизнь.
— У меня есть идея. Не знаю только, как ты к ней отнесешься, — усмехнулся Мэтью'.
— Какая?
— Пообещай никогда больше не совершать таких идиотских поступков. Как ты вообще додумалась ступить на такой тонкий лед? — Мэтью вложил в этот вопрос все свое негодование.
— За мной гналась лиса!
— Я не видел никаких лис, — пожал он плечами..
— Но она была там! — воскликнула девушка.
— Возможно, но в отличие от тебя она поступила по-умному и вернулась к себе в лес. В то время как ты продолжала разгуливать по хрупкому льду.
— Я не разгуливала. Я удирала, — обиженно всхлипнула Красная Шапочка.
— Не хнычь. Лучше скажи, где тебя высадить, — пресек ее лепет Мэтью.
— Высадить? — опешила девушка.
— Да, высадить. Не должен же я до конца жизни возить голую женщину на заднем сиденье... Говори, где ты живешь? Тебе незамедлительно нужно в тепло. То, что я тебя выволок из полыньи, еще не означает, что купание пройдет для тебя бесследно. У переохлаждения могут быть серьезные последствия. Необходимо принять срочные меры. Кстати, ты носишь чулки?
— Чулки?! — удивленно переспросила девушка.
— Да, чулки, — подтвердил Мэтью.
— Чулки не носила никогда. Даже в руках не держала, — отрицательно покачала она головой.
— Жаль, очень жаль, — посетовал мужчина. — Но почему-то у меня такое чувство, что ты меня обманываешь.
— Что?
— Я думаю, чулки — это в твоем репертуаре, — дерзко заявил полугрек-полуфранцуз.
— В каком еще репертуаре? — непонимающе переспросила она.
— Не прикидывайся. У меня отличная память на лица и на тела... женские, разумеется, — обличительно проговорил Мэтью.
— Это, должно быть, шутка. Очень грубая шутка, — обиженно произнесла девушка. — Уверяю вас, мы никогда не встречались прежде.
— Я знавал многих фанаток, но тебя я запомнил особо, — сообщил, глядя в зеркало на пассажирку, Мэтью.
— Фанаток чего, вернее, кого? — продолжала недоумевать она.
Я думаю, тебе будет полезно узнать, что в утренние часы мое либидо особенно сильно. А я не знаю более эффективного способа согреться, кроме как энергичные телодвижения, — нагло произнес Мэтью.
Ошарашенная таким обращением, девушка на миг потеряла дар речи, после чего негодующе заявила:
— В данном вопросе наши биоритмы не совпадают.
— У тебя отлично получается разыгрывать святую невинность. Но можешь не волноваться, милочка. Я унесу в могилу твой секрет, — загадочно произнес Мэтью. — Сам я не верю, что с годами люди меняются. Но если у тебя есть необходимость или потребность скрывать обстоятельства своего прошлого, я не стану этому препятствовать. Расслабься.
— У меня такое чувство, что мы друг друга не понимаем, — предположила девушка.
— И ты никогда не была женщиной на ночь? — презрительно спросил Мэтью.
— Я?! Я никогда не была женщиной на ночь! — категорически произнесла пассажирка, после чего рассмеялась, полагая, что недоразумение выяснено.
Но оказалось, что Мэтью имеет собственные неопровержимые аргументы.
Он резко затормозил. Всем корпусом повернувшись к девушке и гневно глядя на нее, он резко распорядился:
— Подними руки!
— Что? — растерянно пролепетала она, скукожившись под пледом.
— Руки подними! — сержантским тоном повторил Мэтью.
Девушка подчинилась.
Плед сполз с ее плеч, обнажив бледное тело во все еще влажном кружевном белье блекло-розового цвета.
Мэтью внимательно оглядел ее торс. Девушка вытерпела это унизительное обследование, спрятав лицо за влажными, карамельного цвета прядями волос.
Закончив осмотр, Мэтью удовлетворенно кивнул. Его затуманенный плотоядный взгляд поверг девушку в полное смятение.
— Нечего стыдиться, — сипло проговорил он. — Все прелести на своих местах.
— Вы очень добры, — саркастически процедила она, плотно завернувшись в плед.
— Ошибаешься. Я очень недобр, — с наслаждением возразил ей Мэтью Готье.
— Я остановилась в Дорни-Хаусе, — проронила девушка.
— Для начала я отвезу тебя в больницу, — строго проговорил Мэтью.
— Мне не нужен доктор. Я нормально себя чувствую.
— Давно ли? Насколько я помню, всего несколько минут назад ты плескалась в ледяной воде, после чего чуть не околела. Ты должна показаться врачу. И я прослежу за этим, — авторитетно объявил Мэтью. — Через пять минут мы будем на месте, — уведомил он свою пассажирку, которая сменила восторг на опасения.
