— В таком случае, позвольте вас представить, — поспешно сказал Артур Дойл, уловив повисшее в атмосфере напряжение.
После формального ритуала знакомства он повел молодых людей в кабинет.
Джина уже сама себя стыдилась. И что на нее нашло — бросаться на людей? В жизни она ни с кем так себя не вела. Но этот мужчина влиял на нее совершенно непостижимым образом. Когда они только что пожимали друг другу руки, начиная от кончиков пальцев, по всему ее телу словно пробежал электрический разряд, и щекочущее покалывание не утихло, даже когда рукопожатие завершилось. Должно быть, утешала себя Джина, у мистера Стенли слишком энергетически сильная аура…
Лишь через несколько минут, уже позволив дяде ввести ее в кабинет, она спохватилась:
— Была рада познакомиться, мистер Стенли, но мне пора.
Артур Дойл озадаченно посмотрел на племянницу. Откуда вдруг столь резкое изменение в планах?
— Но мне казалось, солнышко…
Джина заметила, как при этом ласковом сравнении в глазах Джейкоба зажглись веселые огоньки. Солнышко! Дядя ее уже сто лет так не называл — и нате же. Два раза за день! Развернувшись, она вызывающе уставилась на молодого человека.
— Всего хорошего.
Она тряхнула головой, и Джейкоб невольно отметил, сколько соблазна таит в себе это простое движение. Каштановые волосы вновь разлетелись по плечам — совсем как сегодня утром на стоянке. Солнышко? О да, эта медовая кожа напоена сладким солнцем… Но как легко сгореть под его знойными лучами!
— А я надеялся, вы останетесь с нами на ланч, — неожиданно для себя произнес он. — Наши дела много времени не займут.
— Да-да, милая, мы как раз собирались к «Марио». Тебе же там нравится, — подхватил Артур, желая подбодрить племянницу.
С каким удовольствием она сходила бы туда с дядей — но только без этого его клиента!
— Спасибо, это очень любезно с твоей стороны, однако…
— Вот и замечательно. Садитесь. — Артур указал на два мягких кресла для посетителей. — Я как раз рассказывал Джине, что вам нужна гувернантка для Роберта, — продолжил он, многозначительно взглянув на племянницу.
— В самом деле? Неужели ее заинтересует это место? — Джейкоб не скрывал изумления.
Мистер Дойл ждал ответа племянницы. Теперь все зависело от нее. Однако он видел, что она колеблется.
— Ну, собственно говоря, — наконец с запинкой выдавила Джина, — я так усиленно занималась своей основной карьерой, что теперь нуждаюсь в полной смене обстановки.
Джейкоб начал кое-что понимать. Должно быть, у бедняжки нервный срыв. С тонкими художественными натурами это случается буквально на каждом шагу.
— Признаться, я с трудом представляю вас в роли гувернантки, — осторожно отозвался он. — Что вы знаете об этой работе?
— Ничего! — Васильковые глаза воинственно вспыхнули. — Но я люблю детей.
— Одно дело — любить детей, а другое — уметь с ними обращаться, — заметил Джейкоб, оценивающе оглядывая ее стройную фигурку.
Джина заставила себя вытерпеть этот пристальный осмотр.
— А кто вам сказал, что я не умею обращаться с детьми? В свое время я очень много занималась с маленькими одаренными детишками — уроки, мастер-классы… да просто с ними возилась.
— Роберт из тех детей, кто любит, когда все делается так, как он хочет, — сообщил Джейкоб таким тоном, точно говорил о чем-то само собой разумеющемся. — Не знаю, упоминал ли вам об этом мистер Дойл, но я воспитываю сына в одиночку. Мать его бросила. Конечно, он не ребенок, оставшийся совсем без родителей, но все равно ему приходится трудно.
Еще бы, сочувственно подумала Джина. Перенести такой удар в столь нежном возрасте, да еще если в роли отца этот властный и энергичный бизнесмен!
— Я тоже росла без матери, — тихо призналась она. — И почти всю жизнь меня воспитывала мачеха.
— Вы ее не любите? — напрямик спросил Джейкоб.
— Сейчас речь не о том, — покачала головой девушка. Хватит с нее унижений! Она ему не нравится — это очевидно. Он все равно ни за что не возьмет ее на работу. Джина гибким, грациозным движением поднялась с кресла. — Прошу прощения, что отняла у вас время, мистер Стенли. Это была просто мимолетная прихоть. Кроме того, меня растрогала история Роберта. Мне захотелось хоть кому-то помочь. — Уж если нельзя помочь самой себе. — Уверена, дядя Артур найдет вам подходящую кандидатуру. К сожалению, вынуждена отклонить ваше предложение насчет ланча. У меня назначена встреча в театре.
Пусть думает, что хочет, решила она.
Джейкоб тоже встал, лицо его заметно потемнело.
— Очень жаль. Я бы с удовольствием узнал вас поближе. Артур очень часто о вас рассказывал. Мне как раз вспомнилось, как я впервые вас увидел. На фотографии, разумеется, хотя, кажется, с тех пор она куда-то пропала. — Он обвел взглядом кабинет. — Артур, помните тот снимок в маленькой серебряной рамочке? Девочка возле окна?
— Ну конечно же! — Лицо адвоката просияло. — Марго забрала эту фотографию домой, сказала, что она ей очень дорога.
— Но мне на ней только десять лет! — удивилась Джина.
— Вы ничуть не изменились.
— Еще как изменилась! — отрезала девушка. Сердце у нее сжималось от томительного предчувствия, к горлу подступили слезы. Бежать, как можно скорее бежать от этого человека!
— Вы поразительно наблюдательны, Джейкоб, — произнес Артур Дойл, изумленный поведением обожаемой племянницы. Сегодня с ней творилось что-то странное. Он никак не успевал отслеживать смену ее настроений.
— Такое лицо забыть нелегко.
— И то верно. — Артур любяще поглядел на девушку. — Джина — живой портрет моей сестры Анджелы.
Он обнял племянницу за талию и притянул к себе. Та ласково потерлась щекой о его плечо, но через секунду отстранилась.
— Что ж, мне пора. Приятного аппетита.
— Насколько я понимаю, вы передумали насчет работы? — Голос Джейкоба оказывал на нее странное, гипнотическое, околдовывающее воздействие. И у нее почти не оставалось сил сопротивляться, особенно когда этот голос был дополнен завораживающим взглядом серых глаз.
— По-моему, это я вам не понравилась, — попыталась отговориться Джина.
— Разве я так сказал?
— Ну, не сказали, так показали. Ясно и недвусмысленно.
— В самом деле? — Он иронически повел бровью. — Очень жаль, если вам так показалось. Я вовсе ничего подобного не имел в виду. И если вы говорили о работе серьезно, наверное, нам следует продолжить обсуждение в другой раз… Если, конечно, вам и вправду сейчас надо бежать.
Было совершенно очевидно, что он не поверил ее отговорке.
