— Скажите, у вас есть кто-нибудь? Кто-нибудь, кто мог бы заменить Кит мать? — спросила она.
— Это не имеет к вам ни малейшего отношения.
— Это имеет ко мне самое прямое отношение!
— Вы кое о чем забыли! Вы отказались от своего ребенка, когда он родился.
Марни вздрогнула — они, кажется, добрались до главного.
— Мне исполнилось семнадцать за три месяца до рождения Кит. Сегодня утром я впервые увидела ее.
— К сожалению, некоторые решения приходят к нам запоздало. Вы согласны со мной?
— Неужели вы и вправду так жестоки, Кэл? Неужели вы не можете проявить элементарное сострадание?
— Моя главная задача — защитить Кит.
— Так она счастлива? Просто скажите мне, что она абсолютно счастлива и довольна своей жизнью, и я уеду. Обещаю вам.
Он отвернулся и посмотрел в сторону моря. Прибрежный ветерок играл его волосами.
Марни решительно встала между ним и морской гладью.
— Я просто в отчаянии, Кэл. — Она опустила руку ему на плечо. — Мы готовы передраться за нее, будто она выигрышный лотерейный билет, забывая о том, что оба желаем ей только добра. Неужели мы не сможем найти общий язык?
— В моем доме нет другой женщины, — внезапно ответил он. — Неужели вы думаете, я способен начать жить с кем-либо так скоро после смерти Дженнифер? А для Кит, это было бы и вовсе непостижимо.
— Посмотрите на меня, Кэл, — обратилась она к нему. — Мне жаль, что ваша жена скончалась. Мне правда, очень жаль.
Ее взгляд был искренним, а рука продолжала лежать у него на плече.
— Вы говорите правду?
— Господи, конечно! Ведь она умерла такой молодой. Представляю, какой удар был для вас обоих!
— Вот поэтому я и не могу пойти на такой риск и позволить вам встретиться с Кит. Знаете, она сильно изменилась после смерти Дженнифер: стала очень подозрительной, не признает ничьего авторитета, часами сидит в своей комнате, слушает музыку и ни с кем не разговаривает. Даже со мной. Я не знаю, что делать, не могу найти к ней нужный подход. Поверьте, Марни, она просто не готова к еще одному эмоциональному потрясению.
— Я верю вам.
Кэл явно говорил не только о Кит, но и о себе самом. Он взял Марни за руку.
— Кольца у вас нет. Я думал, вы замужем.
— О, нет, — ответила она, быстро убирая руку. — Я никогда не была замужем и никогда к этому не стремилась.
Глаза у него вдруг сверкнули.
— Простите мне мой вопрос, но... Надеюсь, вас не изнасиловали? Кит не...
— Нет, боже мой! Конечно, нет! Ее отец хороший, порядочный человек. О существовании Кит он не знал, пока я не сказала ему пять лет назад.
— Но почему, же он не знал? Почему вы не поженились, когда родился ребенок? Раз вы говорите, что человек он неплохой...
Марни отломила от березы тонкую ветку и стала отрывать нераспустившиеся почки.
— Вчера вы отказались выслушать меня, — тихо ответила она. — Почему сегодня я должна откровенничать с вами?
Он забрал у нее ветку и отшвырнул в сторону.
— Вот что, давайте-ка объявим перемирие и спустимся к берегу. Присядем там, на камнях... — Впервые за все время он улыбнулся. — Полагаю, нам обоим нужен небольшой перерыв в нашей словесной баталии.
Улыбка преобразила его. Марни увидела необыкновенно обаятельного мужчину.
— Я что-то не так сказал?
— Нет, все правильно.
А вот я многое делаю не так, подумала Марни. Тринадцать лет назад я поклялась себе, что никакого секса в моей жизни больше не будет. И что теперь? Меня хватило только на то, чтобы с горя не упасть в обморок в заботливые руки Кэла.
— Нет-нет, все в порядке. Просто... Я все никак не могу понять, что вы за человек.
— Просто человек, Марни. Такой же, как все.
Она фыркнула.
— Но, готова поспорить, вы не очень любите кофейно-вишневое мороженое.
Он захохотал.
— Я извел целую упаковку чистящего средства, чтобы смыть его с крыши автомобиля. Вы всегда пытаетесь совместить несовместимое?
Если улыбка его была обворожительной, то смех просто возбуждал.
— Всегда, — ответила она. — Жизнь слишком коротка, и попробовать стоит многое.
Слова ее повисли в воздухе.
— Вы и правда верите в сказанное? — спросил Кэл. — Именно так и была зачата Кит?
Ее улыбка растаяла.
— Напоминает заколдованный круг, верно? О чем бы мы ни говорили, мы все равно возвращаемся к тому, ради чего сюда пришли.
— Знаете, что поражает меня больше всего? Вы похожи на Кит, превратившуюся в женщину. Вы много страдали — не думайте, что я не понимаю этого, — и прошлое делает вас еще прекраснее. Вы очень красивы, великолепно сложены... Ваши волосы, шелковистая, нежная кожа, синие, как океан, глаза, фигура... — Кэл окинул ее быстрым взглядом с ног до головы. — Она сведет с ума любого мужчину. — Он провел рукой по волосам. — Дьявол! У меня ведь и в мыслях не было говорить вам ничего подобного! Но в вас есть что-то, что заставляет меня собрать все существующие правила в охапку и выбросить в окно. Отшутиться ей опять не удалось.
— Правила есть не только у вас. И мы не должны забывать о них ради вашей дочери. Вашей и моей.
— Думаете, я не понимаю? — буркнул он.
Она замолчала. В поведении и словах Кэла чувствовалось нечто необычное. Сила, вот что. Сила его слов, одновременно повергавших в шок и вливавших в душу радостное блаженство. И еще ее привлекало его тело. Рост, мускулатура... Еще ни один мужчина не волновал ее так, как он.
Будь осторожна, Марни, будь осторожна. Тебе нужна Кит, а не ее отец.
Марни пошла вперед, к воде, раздвигая прибрежный кустарник.
Кэл прав — пройтись не мешало.
Каменистый берег и зеленовато-голубые волны, набегавшие друг на друга... Они того же цвета, что его глаза, подумалось Марни. И мои тоже.
Кэл нагнулся, поднял небольшой камешек и швырнул в воду. Камешек прошлепал по поверхности воды, раз пять, прежде чем уйти в глубину.
— Кит любит так делать, — отстраненно произнес он. — У нее это выходит гораздо лучше. Можно сказать, у нее талант.
Он повернулся к ней, лицо у него было мрачным.
— Я знал, что сегодня у нее контрольная по математике, поэтому вчера, когда она хотела пойти гулять с подружками, оставил дома, учить уроки. И знаете, что она мне сказала? Мать не заставила бы ее, сидеть и зубрить материал, который она и так знает наизусть. Пару месяцев назад мы ходили к психологу, но она и рта не раскрыла. Жена моего лучшего друга пыталась найти к ней подход — результат тот же. Обычно я уезжаю три или четыре раза в год — я отказался от поездки, думая, что нужен ей здесь. — Он нервно усмехнулся. — Я нужен ей не больше, чем дырка в голове. Она ненавидит меня. Ненавидит за то, что я жив, а Дженнифер умерла.
